Касательно о. Александра и его стихов, то я помню, как он давал свои стихи известным /а иногда и хорошим/ поэтам, а когда они воспринимали их более, чем спокойно, он с ними ссорился и нёс стихи другим – и т.д. Хоть это и весьма печально, но очень для о. Александра характерно. Человек от природы очень одарённый и переживший за свою жизнь какое-то количество восторгов окружающих по своему поводу /и не столь уж малое/ и заслуженно, он почему-то думает, что те, кто его порицает, порицает незаслуженно: вот ведь хвалили меня умные люди – пусть и за другое, а эти лицемеры глупые из зависти меня ругают. Очень подходящая характеристика для принятия сана. А из отцов – «нет возврата». Это имело бы хоть какой-то смысл в 70-е годы, когда церковь была на птичьих правах, но сейчас быть «отцом» церкви государственной это ведь почти то же, что в 70-х вступить в КПСС.
Моё же религиозное чувство воспринимает всякую церковность и конфессиональность, а уж тем более почитание своего как единственно верного /вроде марксистско-ленинского учения/ самым обыкновенным дурным национализмом и расизмом. Но даже простое признание своей конфессии самой правильной /хотя, понятно, что она может быть правильной для кого-то/. В Индии не говорят /многие конфессии/, что их путь самый правильный, а все другие пойдут в ад, там говорят: все люди разные и каждый ищет свой путь. Я-то полагаю, что если кто и пойдёт в ад, то люди с таким мнением. А определённость и истинная религиозность есть только в личном опыте которого православные /да и все христиане боятся как чёрт ладана, потому что в личном опыте, что-нибудь да будет не так, как в спущенном шаблоне/.
Я внимательно прочитал твои рассуждения о сознании и ещё почитаю, но то, что ты пишешь в последнем письме, меня сильно удивило, вроде как не ты писал те заметки.
Приветы жене. 9/3-2г. Ю.Ю.В.
P.S. Как ты заметил, машинка у меня опять сломалась и я не стал вставлять отсутствующую «о». Надеюсь, что и так понятно. Мои извинения. ЮВ.
Не помню, что я такое написал, что ты меня даже не узнал. Надо бы завести привычку оставлять себе черновик. Впрочем, предполагаю, что ты меня сейчас и на улице при встрече не узнаешь. Я внешне и внутренне сильно меняюсь от скучного тяжёлого труда с железобетоном с утра до вечера без выходных, удовлетворительно, по сравнению с землекопами, оплачиваемого. Срочная работа, строим мемориал с бронзовым скульптурным монументом, автор Лытченко-Меткий. Памятник лыжному полку, павшему под Москвой в начале войны. Полк формировался здесь, под Курганом. Далековато от мест, описанных в классическом «Слове», которое Л.-М. знает наизусть, удивляя литейщиков, форматоров, меня в частности. Но это ещё присказка. Я