Мама. Алина Дягилева

место расплывчатым, смазанным образам, мыслям и ощущениям, в которых она, казалось, плывет, барахтается, ни видя границ между реальностью и сном. Сказывалась бессонная ночь, многочасовая боль, страх, неопределенность. Лина вновь видела себя девочкой-подростком. Она не в белой родовой палате, она у себя дома, утро, ярко светит солнце, она проснулась в своей комнате, на ней длинная, до пола, ночная рубашка. Ната спит рядом, ее русые волосы разметались по подушке, рот слегка приоткрыт, зрачки быстро движутся туда-сюда под сомкнутыми веками – ей что-то снится. Лине нехорошо, в животе все крутит, к горлу подступает тошнота, голова кружится. Не понимая, что с ней, Лина бежит в ванную и едва успевает, ее рвет еще до того, как она закрывает дверь. Одной рукой пытаясь удержать волосы, чтобы не запачкать их, другой она вытирает рот, нажимает слив и встает, чтобы умыться. В животе пустота, ноги ватные, она слегка покачивается. В горле и носу отвратительно першит от желудочного сока и желчи. Подняв глаза, Лина видит перед собой мать. Та стоит в дверном проеме ванной комнаты и нехорошо смотрит на дочь. Но Лине очень плохо, и ее инстинкты притупились, она не распознает угрозы во взгляде матери.

      – Мам, мне что-то нехорошо, – тихо говорит она, поворачиваясь к крану. Но в этот момент мать, размахнувшись, наотмашь бьет ее по лицу.

      – Сука! – орет мать, делаясь страшно красной. Глаза ее сверкают, губы искривлены злобой. Она замахивается еще раз, но Лина успевает уклониться и закрыть лицо руками.

      – Тварь! – снова орет мать, хватая Лину за волосы и вытаскивая из ванной в коридор. – Где ты успела нагулять, скотина ты проклятая?! Дубина стоеросовая! Мать горбатится, чтобы их прокормить, а она мне в подоле выродка решила принести, дрянь такая!

      Несколько мгновений Лина с непониманием смотрит на мать, пытаясь собраться с мыслями и вникнуть в то, о чем та говорит. И вдруг до нее доходит, она словно видит всю ситуацию глазами матери: дочь-подростка тошнит с утра в ванной. Она сразу все понимает. Из детской выглядывает испуганная сонная Ната. Прижимаясь к дверному косяку, она широко раскрытыми глазами смотрит на мать и на Лину, не понимая, что происходит и чем сестра успела провиниться уже с утра.

      Лину вдруг охватывает страшная злость. Сколько она себя помнит, мать орет на них, ругается, иногда бьет. Оскорбляет, унижает, ни во что не ставит. И они покорно сносят это. Матери тяжело. Отец ушел. Она одна тянет на себе всю семью. Их долг – принимать ее такой, какая она есть и быть благодарными. Но Лина больше не может. Она почти всегда находила оправдание злости матери. Действительно, можно было постараться и написать контрольную на 5, а не на 4. Действительно, можно было сначала помыть пол, а потом читать книжку. И в самом деле, мама устала, а она громко включила музыку.

      Но сейчас иначе. Нет никакого оправдания агрессии и злобе матери. Ей плохо, она должна позаботиться о ней, как она заботилась о Нате, когда та заболела, а она наорала и ударила ее. Лина поднимает голову и смотрит в глаза матери.

      – Я