Вы же в этом виноваты! Столичные. Пупы мироздания.
Молчу, сжимая зубы. Лучше не провоцировать и доехать целой.
– Слушай, что я тебе предлагаю. Расклад такой: ты идешь под меня – тебя никто не трогает, пока я не скажу «фас».
Снова это выражение. Сдерживаю короткий нецензурный ответ. Послать успею, а вот добавить ясности…
– Что значит «под тебя»? Как тебя вообще зовут?
– А, у вас посвящения еще не было, – столичный задумчиво чешет подбородок.
Авто плавно повернуло. Впереди маячат сканеры на въезде в Оранжевый район.
– Дрейк. Все просто: ты моя собственность, живешь, дышишь, ни в чем не нуждаешься. Лучшее предложение, которое ты можешь получить.
Его ухмылка злит, но главное не это. Он искренен. Он действительно считает, что сделал мне шикарное предложение, даже одолжение. Что быть чьей-то собственностью – привилегия, а не унижение.
– Нет.
– Чего? – усмехается он. – Точно долбанутая. Биомусор без хозяина и года не протянет.
– А вас, таких уникальных и возвышенных, не напрягает владение «биомусором»?
Раздражение льется в каждом слове. Сочится из каждой буквы.
– Для чего еще вы нужны? Служить нам ваше истинное предназначение, – Дрейк говорит спокойно, без пафоса.
Но слова! Их смысл… Чудовищно: таких, как он – большая часть студентов универа, и почти все жители столицы.
Мы въехали в Зеленый район. Осталось потерпеть совсем немного.
– Лучше тебе смириться, – спокойно продолжает Дрейк. – Осознать, принять и свыкнуться, если не хочешь стать общественной игрушкой.
Его смешок только укрепил мысль: он считает это фактом. Данностью, над которой и злорадствовать не имеет смысла. Абсолютное безразличное спокойствие.
Изнутри рвался шквал неприятных слов, которых столичный достоин.
Автомобиль паркуется перед воротами. Выхожу из машины первой. Я скажу… сперва попаду на территорию универа, а после сдерживаться в выражениях не стану. Обреку себя тем самым на ворох проблем, но черт возьми! Как промолчать?
Прохлада ночного воздуха пробралась под свободное худи.
Дрейк неторопливо подошел к воротам – наблюдала боковым зрением. Сама даже не пыталась открыть, все равно не пропустят.
Столичный приложил циферблат наручных часов к сканеру.
Секунда ожидания, вторая, третья…
Перед глазами пустая улица, темные листья деревьев. Принципиально не буду смотреть на столичного. По моему лицу блуждал взгляд Дрейка, с трудом сдержалась от ненавистного ответного, когда все презрение читается в каждом пятнышке радужки.
Створка ворот с коротким щелчком приоткрылась.
Влетаю на территорию, не медля ни секунды. Второй щелчок оповестил о закрытии ворот.
На середине пути к корпусу развернулась. Дрейк с расправленными широкими плечами лениво смотрит по сторонам, неторопливо идет вперед.
Слова жгут язык и обжигают горло настолько, что желание дать им свободу нестерпимо-болезненное.
– За пределами столицы тоже люди