Николай. Почему же? Я сразу начал со второй.
Владимир. А как же вы поняли, что это вторая, если не было первой?
Николай. Очень просто. Мне было восемнадцать. И я приволокнул за одной весьма миленькой барышней.
Владимир. «Приволокнул»? Это не любовь.
Николай. Хорошо, скажем: ухаживал. Но делал это так, как будто это было мне не впервой. И точно так же потом ухаживал за другими.
Владимир. Точно так же за другими… Нет, моя первая любовь будет необыкновенной.
Николай. И все-таки мы отвлеклись от учебы.
Владимир. Нет, я не верю, что у вас не было первой любви!
Николай. Хорошо. Я расскажу – и мы займемся делом. Это было очень давно, подробности изгладились из моей памяти… Мне было тогда лет шесть. Первый и последний раз я влюбился в свою няню.
Владимир. И нравится вам шутить надо мною!
Николай (пододвигая к нему книгу). Вот что не шутка – это курс Кайданова. И нам надо освоить его за лето.
Владимир. Все эти исторические науки – так скучно!
Николай. А что не скучно?
Владимир. Стихи. От них сердце ноет. Так сладко и смешно… Хотите открою секрет? Я начал писать роман.
Николай. Серьезное дело. Историк Кайданов посрамлен.
Владимир. Хотите прочту?
Владимир встает, открывает тетрадь, читает.
Владимир. «Как весело дует ему в уши ветер! Обратив лицо к небу, он принимает его сияющий свет и лазурь в разверстую душу. Во всем, что он ощущает, таится предчувствие чего-то нового, несказанно сладкого… женского… Это предчувствие катится по его жилам в каждой капле крови… Он верит: предчувствию суждено скоро сбыться… Я влюблен. Вот она эта любовь». Как вам?
Николай. Что ж, неплохо. Сбивается стиль. Но очень искренне. А «он» – это кто?
Владимир. В некотором роде я.
Николай. Я так и понял.
Владимир. Просто от третьего лица не так страшно писать.
Николай. И вы, то есть он, куда-то скачете?
Владимир. Я еще не придумал. У меня есть верховая лошадка, я сам ее седлаю и уезжаю один куда-нибудь подальше, пускаюсь вскачь и воображаю себя рыцарем на турнире.
Николай. А вы всегда один скачете?
Владимир. Да. Мне и не с кем.
Николай. А Петр Васильевич?
Владимир (показывая книгу). Я недавно прочел «Разбойников» Шиллера.
Николай (шутя). Вот чем вы занимаетесь вместо уроков.
Владимир. И Франц там говорит про отца: «Я так невыразимо любил его! Так еще не любил ни один сын: тысячу жизней положил бы я за него…» «Невыразимо любил» – как вы понимаете это?
Николай. Настолько сильно, что не выразить словами.
Владимир. Да, возможно. А может, любил, но не выражал этого. Можно скрыто любить?
Николай. Думаю, можно. Но на это нужно много сил. Если чувство большое, его не так-то легко скрыть.
Владимир.