– Вздохни спокойно, не в этом дело, – с долей снисходительности произносит Деймос, – просто наша Белоснежка хочет отпраздновать день рождения своей внучки с размахом, вот и всё.
Брюнетка произносит тихое «ого» и, с помощью волшебных нитей, струящихся из её пальцев, одновременно подогревает яблочную смесь, заваривает кофе в турке и восполняет в памяти некоторые пробелы. Дочь Белоснежки она видела всего четыре раза, но образ в голове отпечатался достаточно чётко: она запомнилась милой и доброй девушкой, под стать своей матери.
– Не думала, что мне будет оказана честь посетить данное мероприятие.
– Если честно, я тоже думал, что Белоснежка сделает всё возможное, чтобы не звать тебя на эту… как вы там говорите? Вечеринку? Но Элианор настояла на твоём присутствии.
– Видимо, королева ещё не может поверить в то, что я могу творить добрые дела.
– Она просто их не видит, – отвечает птица. – Ты же их творишь здесь, а не там.
Марлин пожимает плечами, продолжая аккуратно процеживать кофе. Какой вообще смысл творить добро в том мире, где почти на каждом шагу встречаются альтруистично настроенные создания, которые готовы радовать всех окружающих, зная, что не получат ничего взамен?
– Мама будет не в восторге, это точно, – скорее себе, чем птице в этой комнате, говорит девушка. – Ведь приглашение только для меня и моего отца, верно?
– Ага, хотя твоя мама стала вполне приятной женщиной. У Гримхильды[2] и Белоснежки всегда были непростые отношения, и непонятно сколько это ещё продлится. Пусть это и противоречит характеру второй, но, что можно поделать?
Брюнетка наливает в пластиковый стакан, поверх настоявшегося яблочного сиропа, горячий кофе и закрывает его крышкой.
– Прости, но мне нужно отнести заказ. В любом случае, я была рада с тобой поболтать, Деймос.
– Я тоже, – ворон расправляет крылья, – снимай уже своё заклинание. И передай Джинни, что она тоже приглашена, а то я уже не успеваю, пора возвращаться.
Короткий щелчок пальцами, и птица, каркнув что-то на прощание, вылетает в открытое окно. Марлин закрывает створки и вновь занимается выполнением своих должностных обязанностей: осторожно (хотя пару раз она всё-таки обожглась) ставит стакан на небольшой круглый поднос и, открыв дверь спиной, выходит из служебного помещения.
Джинни на горизонте не видно, но она и не нужна. Особые заказы Марлин предпочитает разносить сама, чтобы её совесть не давала о себе знать следующие двадцать четыре часа. По пути к джентльмену с дипломатом, она успевает посмотреть на часы.
Вся готовка заняла девять минут.
Когда она подходит ближе, мужчина поднимает голову, и они встречаются взглядами. Эту странную, неловкую тишину можно буквально почувствовать