Новицкий плавно поднял карабин и выстрелил от бедра.
Докладчик из Москвы всплеснул руками в пируэте внутри облака разлетающихся конспектов. Крутанулся в прощальном па, оступился и рухнул на трибуну. Прежде, чем докладчик скатился с подмостков, Вадим успел разглядеть на его груди расплывающееся тёмное пятно.
Зал взорвался воем.
Новицкий небрежно повёл стволом. Второй выстрел вышел оглушительнее первого. Вадиму показалось, что внутри головы взорвалась граната… и что Новицкий выбрал следующей мишенью его. Переносица Чугунной Жопы провалилась в череп, разбрызгивая багряные ошмётки. Митрохина грохнулась ничком на стол возле трибуны. Раздался треск – словно кувшин шваркнули о каменный пол.
Людская волна вздыбилась и, верезжа на все лады, хлынула через кресла к дальнему выходу. Новицкий же двинулся вдоль первого ряда. Дважды выстрелил в толпу, не целясь.
Кто-то закричал громче других. Кто-то упал. Волну подкосило, люди валились плашмя, топтали друг друга и пёрли по головам дальше – на локтях, на четвереньках. У дверей возникла давка. Новицкий пальнул в человеческий затор. Курчавый толстячок, прижатый к дверному косяку, осел, одной рукой держась за рёбра, второй хватая воздух – Денис Санин, наладчик, любитель скабрезных анекдотов, который навязчиво сватал всем холостякам завода – Вадиму чаще прочих – свою младшую сестру.
Самому Вадиму деваться было некуда. От Новицкого его отделяло всего несколько человек, среди которых – Стреляев, визжащая Оксана и Тевосян, пытающийся заползти под кресло.
Лицо Новицкого ничего не выражало, но разил он без промаха. Бах! – пуля сочно, с брызгами, впилась в ягодицу Тевосяна. Инженер заголосил, дрыгая ногами. Бах! – кувыркнулась, как жестяная утка в тире, бухгалтер Светка Бахтарова. Стреляев, который вознамерился заслонить собой рыдающую Оксану, получил пулю пониже солнечного сплетения. По белоснежной, без лишней складочки рубашке поползло вишнёвое пятно, будто менеджер облился вином на корпоративнике. Стреляев попытался стряхнуть пятно, как рассыпавшиеся крошки. Яростно засучил руками по животу, напомнив Вадиму заводного зайца-барабанщика, с каким тот играл в детстве. Благородно-белое лицо менеджера посинело, на бумажной коже можно стало сосчитать каждый сосудик. Жадно дыша ртом, он медленно завалился набок.
«Стреляева подстрелили», – чокнуто хихикнул кто-то в голове Вадима.
– Умоляю! – рыдала лишившаяся защитника Оксана. Она металась у окна, подламывая ноги, как самый неуклюжий в мире вратарь, напяливший каблуки – из стороны в сторону. – Умоляю, пощадите! Не убивайте меня, я всё исполню я жить хочу мама а-а а-а а-а!..
За Новицкого ответил карабин. Ба-бах! Короткая юбка секретарши лопнула, словно неспособная более сдерживать упругость бедра. На оконное стекло брызнуло мясными клочьями. Тоненько взвыв, Оксана рухнула на пол. Висок секретарши врезался в истёртый паркет с треском, от которого Вадима передёрнуло. Кровь толчками выплёскивалась из бедра, как из пробитого