– Будем надеяться.
На всякий случай я попыталась позвонить со своей трубки, но она тоже только издавала растерянные трели, не в силах обеспечить контакт. А ведь нам гарантировали «роуминг по всему миру»!
Синий вечер смазывал очертание близких зарослей, и я не сразу поняла, что тропинка закончилась. Байярд остановился и тревожно заржал. Ромка спрыгнул на землю и попытался пройти вперед. Светлая футболка мелькала в зарослях густого ивняка.
– Стойте, здесь болото! – раздался его крик.
– Ты куда нас завел? – раздраженно спросил Кирилл.
– Не знаю, тут точно была тропинка к Заячьей пади, я эти места вдоль и поперек исходил, – мальчишка вынырнул из темноты у самой лошадиной морды, и мой конь испуганно дернулся. – А сейчас болото. Откуда оно тут взялось?
– Ну, наверное, переехало – от графского дворца сюда. По закону сохранения… – Кирилл запнулся, – по закону сохранения болот в природе. Хотя я тебе не верю ни на грош, сочинять ты, братец, мастак. Ну да ладно, раз проехать мы не можем, нужно возвращаться и ждать утра. Там разберемся.
– Ты собираешься тут ночевать? – мне стало не по себе.
– Ну почему тут? Вернемся на луг, разобьем палатку, разведем костер, – бодрился Кирилл.
– Возле этого ужасного обгорелого дворца, где закопаны мертвые «графья»?
– А что делать? Тут ведь рядом больше нет мало-мальски пригодных для ночлега мест. Точно? – спросил он у Ромки.
– Нету, – подтвердил тот и жалобно шмыгнул носом. – Тут кругом либо болота либо густющий лес.
– А «графья», – слишком уж жизнерадостно продолжал муж, – давно умерли, так что тихие. В этом мире нужно бояться живых, а мертвые никому ещё вреда не причинили.
Мне эта его фраза не понравилась. Но выхода действительно не было, и мы вернулись к дворцу Шеметовых. В темноте он был почти уже не виден, и если не смотреть в ту сторону и не думать о нем, то вполне терпимо.
Первым делом Кирилл разыскал во вьюках фонарик и топор. Когда сноп яркого света разрезал тьму, сразу стало как-то веселее. Мы довольно быстро набрали кучу валежника, и скоро уже на лугу горел, потрескивая, костер.
Мы кое-как поставили палатку и, усевшись у огня, стали ждать, пока закипит вода в котелке, чтобы заварить чай. Готовить что-то существенное уже не было ни сил, ни желания – достали батон и колбасу и сделали толстые бутерброды. Только тут я поняла, насколько голодна. Кирилл предложил мне выпить коньяка из припасенной фляжки, но я отказалась. Ромка жевал молча, он больше не заговаривал о возвращении домой. Видимо, решил заночевать с нами, трусишка. Хотя если бы мне сейчас предложили идти куда-то одной, в темноте… Хлеб с колбасой встали у меня поперек горла, потому что сзади отчетливо послышались чьи-то шаги.
Кирилл, не торопясь, поднялся во весь свой немалый рост.
Ромка опустил руку с зажатым в ней бутербродом и уставился круглыми глазами мне за спину. Я обернулась.
Он вступил в круг света – среднего роста, гибкая тонкая фигура