Его рука накрывает плотную ткань узких джинсовых шортиков, которые я надеваю под юбку. Он явно этого не ожидал.
– О, да тут у нас почти пояс верности. Думаешь, меня это остановит?
Всхлипываю, пытаюсь поднять ногу, ударить его хоть куда-то, но он держит меня так, что сопротивление почти не имеет смысла. Меня охватывает паника. Это невозможно, не будет же он меня тут насиловать? Или… Он мажор, Яська мне сказала, что у всей этой компании отцы – очень влиятельные люди. Даже если Стефан меня тут… если он сделает со мной это – ему всё может просто сойти с рук!
Господи, как же мне страшно! Понимаю, что надо не ломаться. Надо успокоиться и схитрить, дать ему понять, что я согласна. По-хорошему, а потом…
Мычу в руку, пытаясь объяснить, что хочу поговорить.
– Что, крошка? Хочешь что-то сказать? Цену озвучишь? Знаешь, а мне уже и не надо, я же могу взять бесплатно, вот так? И мне это даже больше нравится. Сопротивляйся, это очень заводит!
Чувствую, как он прижимается ко мне, он действительно возбужден, у него… у него там все… в полной готовности, а мне так мерзко, что, кажется, сейчас вырвет.
Неожиданно в подсобке становится светло, и я слышу знакомый голос.
– Что тут происходит?
А потом Стефана от меня отрывают. И я слышу звук удара и противный визгливый вскрик. Поворачиваюсь, и вижу Агдамова, который держит Стефана за грудки, у того из носа течет кровь, а Адам снова заносит руку для удара и бьёт, и еще раз, и еще.
Я в шоке. Мне дико страшно, хотя я понимаю, что только что, возможно, избежала самой жуткой участи. Страшно видеть Агдамова в такой ярости. То, как он бьёт этого зарвавшегося урода – сильно, жестоко – пугает. И я делаю то, что, наверное, вообще не должна делать – бросаюсь к отцу подруги, пытаясь предотвратить дальнейшее избиение и убийство.
– Адам Янович, пожалуйста, не надо, он… он того не стоит…
Взгляд, который кидает на меня Адам невозможно описать. Там такая смесь бешенства и азарта, что меня просто по стенке размазывает. Он отпускает Стефана – тот явно уже в отключке, сползает по стене на пол.
– Полотенце дай. – Адам обращается ко мне, я как заворожённая пялюсь на него и машинально подаю одно из стопки чистых. Мужчина вытирает руку, которая испачкана кровью Стефана. Внимательно осматривает костяшки пальцев.
– Кажется, целы, надеюсь, эта мразь ничем не болеет. Испугалась? – последнее слово он говорит совсем другим тоном, низким и… каким-то нежным что-ли, и у меня, видимо, срывает тормоза, потому что я падаю ему на грудь и реву.
– Чёрт… Тихо, Ева, тихо… спокойно. Всё нормально. Бл… – он проглатывает ругательство, обнимает меня одной рукой, и я просто таю. От его близости, от его аромата. От всего. Словно после жуткого ада попала в блаженный рай. – Ну всё, всё, русалочка, давай без истерик. Он раньше к тебе приставал?
Молчу, еле нахожу силы кивнуть.
– Почему не сказала?
Плечами пожимаю. Сама теперь не понимаю. Глупая. Могла бы предотвратить этот треш.
– Никогда больше