Оливер Таккер и Архитекторы сновидений. Алексей Миляев

вывалился наружу. Последний рывок и он покинет это место. Он поднялся на ноги, всё вокруг плыло перед глазами, а сердце колотило изнутри в рёбра с такой силой, что казалось, будто оно решило их проломить. До выхода, зиявшего в стене светлым пятном спасения, оставалось уже совсем немного, как его левая нога неаккуратно подвернулась на чём-то скользком и Оливер, падая, со всей силой приложился головой о край скамьи. Мир вокруг полыхнул яркой вспышкой света и погрузился во тьму – сознание покинуло его. Вырвавшись, на короткое время, из беспамятства он обнаружил себя уже ползущим по болоту в сторону от развалин монастыря. Руки, изодранные в кровь, непереносимая головная боль, грязь, холод, затем снова провал, и вновь ползком по ельнику в сторону поляны старателей; провал в памяти, Каель, рядом с ним стоит человек, другой спешит к Оливеру: «Мистер Венфорд! Вот он! Да что же это такое!». А дальше ничего, пустота.

      Глава 4

      Сначала вернулось обоняние, растревоженное запахом аммиачной соли, вслед за ним вернулся слух:

      – Мистер Венфорд, мистер Венфорд! – раздалось над самым ухом Оливера, – кажется, мистер Таккер приходит в себя!

      Это был голос Малыша Харви. Вслед за этим открытием в голове внезапно пронеслась мысль: «А что же с Каелем?». В следующий миг голову заполнили такой водоворот мыслей, что Оливеру показалось, будто его голова сейчас взорвётся как перезревший арбуз. Он застонал.

      – Оливер, ты меня слышишь? – раздался другой, но, тем не менее знакомый голос.

      Оливер попытался разлепить веки. Свет резко резанул по глазам, но вскоре зрение начало возвращаться, и теперь вместо невыносимого белого пятна он сумел различить лица склонившихся над ним людей. Одно из них было с массивным подбородком, взлохмаченными бровями, из-под которых на него глядели по-детски наивные глаза. Другое же лицо принадлежало пожилому джентльмену, оно было гораздо худее, аккуратно подстриженные бородка и усы обрамляли узкие губы, на крючковатом носу красовалось пенсне, обладателя сего лица звали Адам Венфорд.

      – Харви? Адам? – прохрипел Оливер.

      – Дай ему воды, Харви, а то мы так ничего не разберём, что он нам говорит, – наигранно небрежно сказал Венфорд, продолжая внимательно разглядывать Оливера, – ну и напугал же ты нас.

      С Адамом Вефордом он познакомился около года назад, когда тот только приехал в Рэвенвальд. Венфорд купил себе дом на окраине города и когда начал в нём обустраиваться, впервые заглянул в антикварную лавку Оливера. Профессор Венфорд тоже был джентльменом преклонных лет, на 3 года старше, занимался преподавание психиатрии в одном из крупнейших университетов королевства, вёл практику в клинике, но совсем недавно был отстранён от дел, по причине «несоблюдения врачебной этики и проведение псевдонаучных изысканий». Собственно, дело заключалось в том, что помимо официальных теорий, принятых в научных кругах, он допускал, а порой ставил во главу угла, нематериальную, духовную составляющую