Лёдя пересекает Пале-Рояль, распевая во весь голос только что услышанную арию Герцога.
Сердце красавицы склонно к измене
И к перемене, как ветер мая…
– Ненормальный! – качает головой один меломан.
А другой, напротив, радуется:
– Что я вам говорил? «Ла Скала» отдыхает! Все таланты – в Одессе!
И наконец Лёдя дома.
Надо заметить, к чести всех домашних, нет ни слова упрека блудному сыну и брату, ни слова издевки над неудавшимся циркачом. Только – объятия, поцелуи, а кое у кого из женской половины семьи – даже слезы радости. Кроме, конечно, суровой мамы Малки. Нет, она тоже не выдержала, прижала сына к груди. Но не более. И сухо объявила:
– Сейчас будем обедать.
Младшая сестра Полина подливает воду из кувшина брату-близнецу, умывающемуся с дороги над фаянсовым тазом. Средняя сестра Прасковья подает полотенце. Лёдя утирается и норовит обнять маму, поцеловать ее в щеку. Но мама отстраняется и снова командует:
– Все за стол!
Во время обеда родственники не столько едят сами, сколько наблюдают, как уплетает домашнюю еду Лёдя. Прасковья приглядывается к брату:
– Повзрослел ты, что ли… Глазки уже не такие щенячьи…
– Что ты удивляешься, Песя? – строго замечает старшая сестра Клава. – Пора бы уже ему и повзрослеть – не мальчик!
– А похудел как! – огорчается папа Иосиф.
– Ты на гастролечках своих случайно не подженился? – усмехается брат Михаил.
Лёдя поперхнулся, закашлялся и отрицательно трясет головой. Мама ощутимо лупит сына кулаком по спине:
– Дайте человеку спокойно покушать с дороги! Фиш, между прочим, с косточками.
Все послушно умолкают, принимаясь за еду. Мама ставит блюдо с домашними пирожными. И по давней традиции, режет каждое на половинки, раздавая их взрослым уже детям. Лёдя получает свою половинку пирожного, с наслаждением откусывает кусочек и расплывается в облегченной улыбке, свидетельствующей, что вот теперь он уже окончательно и бесповоротно – дома.
Однако идиллию нарушает папа Иосиф.
– Ну, сыночка, что тебе сказать… Все мы, конечно, счастливы, что ты вернулся своими ногами и без конвоя. Но пора таки подумать о будущем…
Улыбка Лёди гаснет, он с тоскою ждет продолжения. И папа продолжает:
– Ты нивроку хорошо нагулялся…
– Я работал в цирке! – перебивает Лёдя.
– Ну да, ну да, ты нагулялся в цирке, – гнет свое папа, – а теперь пора за дело. Мы с мамой подумали: ты поедешь к дяде Фиме…
– В Херсон?!
– Да, в Херсон, у него там магазин: «Ефим Клейнер. Скобяные товары и садовый инструмент».
– И что я там буду делать?
– Работать. Конечно, это не так весело, как крутиться-вертеться в цирке. Но на старости лет ты уже не покрутишься, а лопаты, топоры и грабли будут нужны людям до самого Страшного суда.
– Но я не сумею! – умоляет Лёдя. – Это совсем не мое дело… Вы поймите…
Молчавшая