– Да, про неё сиделки много толковали. Что не стоило бы её вам вообще принимать, – тихо призналась я, не решаясь озвучить самое главное.
«Тьфу, о шлюхе заботиться! Виданое ли дело? Подумаешь подохнет или выблядка своего потеряет. Зато нашими мужиками, курва такая, крутить не станет!» – вспомнились мне бессердечные слова.
– Она умерла и некому даже тело забрать, чтобы похоронить эту женщину по‑человечески, в земле. Но последнее нам не впервой, – кисло улыбнулся доктор Адамс. – Поэтому, как всегда, на телегу и в соседний Ноттенг в крематорий. Этот город побольше нашего, там штатный маг-огневик есть и вообще…
Он ненадолго замолчал, как если бы собирался с мыслями, а затем внимательно поглядел мне в глаза и сказал напрямую:
– Описание внешности в карточке Милы Свон с тем, как выглядишь ты, сходится один в один. Записи в документах делают вас едва ли не близнецами, а потому я мог бы отдать тебе её документы.
– Вы бы что? – едва слышно пролепетала я.
– Мог бы отдать тебе её документы… Мог бы, так сказать, поменять вас местами, – на полном серьёзе сказал доктор Адамс и, подумав, признался. – Понимаю, быть Милой Свон не боги весть какая радость, но больше ничем я помочь тебе не могу и не смогу, Счастливица. Это мой последний месяц работы здесь. С февраля меня переводят в Ноттенгенский госпиталь и какую‑то женщину, которую согласно закону давно уж как пора на общественные работы отправить, я взять с собой никак не смогу.
Пожалуй, мне стоило сосредоточиться на словах «взять с собой», но я акцентировала внимание на другом.
– Я буду рада даже такому имени, – искренне обрадовалась я, прежде чем на меня громом снизошло озарение. – Но, доктор Адамс, Милу Свон многие знают. И все в лазарете знают, что я не она. Это же пойдут сплетни, а сплетни о таком…
– Да, ты права. Сплетен о таком допустить нельзя… Вот только ничто не мешает тебе исчезнуть из Оркреста насовсем, – мягко улыбнулся он мне. – Давай всем нашим я через пару дней сообщу, что отправляю тебя куда положено, а? А в комитет на их очередной запрос пришлю свидетельство о твоей смерти. Недаром же я столько держал тебя здесь, у них много моих докладных о твоём слабом здоровье. Поверят. Но на самом деле будет другое. Ты поедешь туда, где тебя никто в лицо не знает.
– Но куда мне ехать? У меня ведь нет ни денег, ни… ничего у меня нет! – оказалась я в ужасе от новой беды.
– Я могу одолжить тебе немного, чтобы ты добралась до Ноттенга. А там, думаю, у меня получится оформить тебя медсестрой в госпиталь. Помогать за больными ухаживать ты ведь уже хорошо умеешь.
Улыбка доктора Адамса сделалась ещё мягче, и я, искренне обрадованная тем, что в моей жизни наступила белая полоса, дала согласие.
Увы, всё сложилось не так, как мне виделось.
Нет, сперва было всё хорошо. Кутаясь в подаренный доктором Адамсом полушубок и прижимая к груди ещё один его подарок – книгу по обучению чтению, я наперёд его самого приехала в Ноттенг и остановилась там, где он мне сказал. Меня даже не покоробило от