Никто не поймет.
Глава 6
Пока Мерритт ждал, положив амулеты рядом, – писатель снял их с шеи, потому что его начало из-за них подташнивать, – он перечислял сам себе все преимущества жизни на острове Блаугдон.
Никакой больше арендной платы. Никаких арендодателей. Никаких надоедливых соседей. Собственный кабинет для работы. Много места. Много книг, которые можно будет прочитать, как только они перестанут на него кидаться. И остров был прекрасен, пусть даже Уимбрел Хаус и не давал ему им насладиться.
И уж точно ему не будет скучно.
В сущности, этот дом был испытанием, а преодолевать испытания – значит делать прогресс, а прогресс – это, насколько Мерритт знал, успех. Прогресс – это что-то, чего он мог добиться сам, независимо от того, что потерял – или кто его бросил – по пути.
Наверху что-то сдвинулось. Мерритт задумался, а не вернулась ли вниз комната для завтраков. Прошлой ночью она переехала наверх, поменявшись местами с бездонной пропастью первой спальни.
Спал Мерритт в приемной.
Надев амулеты, он потащился на кухню, чтобы взять нож, изо всех сил надеясь, что дом не направит его против него самого, и был весьма удивлен тем, как спокойно было вокруг. Тени все еще таились по углам и заглушали свет из окон, но в целом было… он бы не сказал мирно, но терпимо.
И все же, осторожно поднимаясь по лестнице, Мерритт ощущал, что дом следит за ним.
Дыши глубоко. Она сегодня вернется. Было куда приятнее находиться в этом месте с другим человеком, особенно с таким, кто понимал дом гораздо лучше, чем он сам. Но было интересно думать, что Хюльда Ларкин будет, по сути, его соседкой.
Мерритт, конечно же, не будет ее так называть. Не в лицо. Ему представлялось, что его за такое отчитают.
Войдя в самую большую спальню, он остановился, привыкая к солнечным лучам, бьющим в окно, легкому запаху пыли и общей приятности комнаты.
– А знаешь, – сказал он потолку, отходя подальше от двери, на случай если она снова надумает захлопнуться, – мы бы отлично поладили, если б ты все комнаты сделал вот такими. Я бы даже сорняки снаружи повыдергивал.
Дом не ответил.
Сглотнув, Мерритт приблизился к бугру под ковром.
– Мне нужны мои книги.
Хюльда говорила с домом, так почему бы и ему не попробовать?
– Мне очень важно получить их обратно. У меня там рукопись и заметки. – Он встал на колени. – Я буду резать очень ровно, хорошо? Раз – и все.
Он прикоснулся ножом к ковру. Задержал дыхание. Подождал. Схватился другой рукой за амулет, висящий на шее. Хюльда не велела долго его носить, но жить Мерритту тоже нравилось.
Так что…
Воткнув нож в ковер, он сделал разрез ровно такого размера, чтобы можно было вынуть книги. Пока вытаскивал, у него было ощущение, будто он помогает родить корове. Метафора была значимая, потому что однажды он и правда помогал корове разродиться. В Кэтлкорне,