– Лень идти. – Маша протягивает руку, раскрывая и закрывая пустой кулак, как птенец – клюв.
– Понимаю, – говорит Кит и прицельно стреляет в Машу конфетой. Сам не ест. Делает глоток. Комок кофе скатывается внутрь него, как комок снега.
– Благодарю, – отвешивает Маша мелкий поклон, не вставая. – Не любишь сладкое?
– Сегодня? Пожалуй.
– А завтра?
– «Завтра – это так далеко, что кто его знает».
Кит допивает кофе и прикручивает чашку-крышку к термосу.
– Что думаешь? – спрашивает Маша, рассматривая его, будто в кино.
Простые движения, такие же естественные, как тревожное подрагивание ветвей в ветреный день, и завораживают не меньше, чем тревожные подрагивания ветвей в ветреный день.
– Про что?
– Про стуки в гробнице.
Кит хмурится.
– Освежи контекст.
– Почему люди боятся мертвых?
– Кто боится? – Кит оглядывается – корешки самых разных книг смотрят на него, не мигая. – Слышишь?
– Что?
– Стуки в гробнице.
Секундная стрелка в пластиковых часах считает: раз, два, три.
– «Не скучно ли долбить толоконные лбы»? – любопытствует последняя книжка.
– Ты это мне?
– Ага.
– Нет.
– И как ты справляешься?
– Не долблю.
Маша откидывается на спинку, смотрит в потолок. Доски, щели между досок, хитросплетения открытой проводки, паутина в люстре, паук.
– «Ты неправильно бутерброд ешь».
Говорит Паук? Кит?
Взгляд соскальзывает – паук не смог его удержать. Кит выходит из-за стойки, и оказывается, что плавники скрывают вельветовые штаны, которые – рыжие, а хвост – ботинки, которые зеленые.
– В каком смысле?
– В том смысле, что книгу выбирать нужно по первому предложению, середину написать любой дурак может. И это тебе не стихотворение, где важнее всего конец. Книгу, если до конца дочитать, там уже фиг с ним, какое последнее слово. Слово важно в начале. И первое предложение важнее любой одежки. Это как галстук-бабочка, когда сразу: нет.
Маша открывает маленький томик в мягких корках.
– «Сначала краски.
Потом люди.
Так я обычно вижу мир.
По крайней мере, пытаюсь».
– Ну и как? – спрашивает Кит, почесывая левое веко.
– Съедобно.
– Ну вот и бери.
– У меня денег нету.
– Дарю.
– С чего это?
– В честь дня рождения.
– А если я солгала?
– Тем более.
Маша выходит из магазина с ощущением конца света. Электрический остался там, за порогом, а дневной – задавило одеялами снежных матрасов, как горошину. Вернуться, что ли?
На двери объявление: «Вечер поэзии». 20:00.
Метель. Метет. И не метет, а на-метает. Снег все вымазал густым слоем белил. Заслонив: мысли, чувства. Проник в голову. Словно лицо – дверь, которая открыта.
отдохни,