7
Шума как такового нет. Есть звук. Словно она под водой: в ушах не звенит, но что-то вибрирует, будто жидкость струится.
Одежда липнет к мокрому телу.
На ней лежит что-то тяжелое. Плющит ее.
Она открывает глаза, но ничего не видит.
Темно.
Она дезориентирована, ее тошнит.
Она спала?
Стала жертвой несчастного случая?
Где она?
Груз, придавливающий ее, шевелится; она чувствует, как ее лицо обхватывают две руки. Из последних сил отбивается от них.
Потом вспоминает.
Ник.
Он двигается, смещая тяжесть своего тела, и наконец скатывается с нее. Теперь он тоже лежит на спине, рядом с ней. Все так же темно.
И густой звериный, гнилостный дух.
Тяжело дышать. Она медленно выдыхает, стараясь не паниковать.
Между ног тепло, одежда мокрая, и Рут со стыдом понимает, что это отчасти и по ее вине: моча смешивается с влагой китового языка.
Она делает глубокий вдох, наполняя легкие зловонным воздухом.
Кашляет, отрыгивает. Горло обжигает желчь.
Она жива.
Рядом ворочается Ник. Она ощущает вибрацию его голоса, но не может разобрать ни слова.
– Не слышу! – голос Рут, громкий и пронзительный, прорезает шум в ушах, будто сирена.
Ник что-то рокочет в ответ.
Что он говорит?
Ник снова возится. Садится.
Она тоже пытается подняться, но тело не подчиняется. Кажется, что ее одежда отяжелела не только от пота, мочи и слизи кита, или как там называется жидкость в его пасти. Такое ощущение, что на ней кольчуга: кости тянут вниз.
Она чувствует, как Ник копошится у ее ног. И откуда только силы берутся?
Она снова вдыхает омерзительный запах.
Она жива!
Ник шарит рукой под ногами Рут.
Мышцы болят. Кажется, что кожа туго натянута, ограничивает движения. Он прощупывает складки слизистой оболочки пасти кита, ищет в них монтировку.
Трудно сказать, сколько часов он пробыл без сознания, но Ник уверен, что кислорода в этой сырой пещере осталось мало. Он не знает, что обнаружит за стенами их бункера, но единственный возможный путь к выживанию теперь там.
Его рыскающие ладони натыкаются на какой-то металлический предмет, лежащий у мокрой ноги Рут.
Она по-прежнему неподвижна, а из-за громкого звона в ушах он не может разобрать ее слова.
Ей больно?
Ему нужно увидеть ее, убедиться, что она не пострадала. Необходимо осмотреть себя, свою обожженную кожу.
Они живы. Но надолго ли?
Ник раздвигает монтировкой челюсти кита, приоткрывая окно во внешний мир.
В образовавшееся отверстие врывается холодный воздух, а вместе с ним – какой-то странный свет. Зеленоватое сияние снегов из его смутных детских воспоминаний о лыжных прогулках.
Он снова смотрит в темноту китовой пасти и дергает Рут за ногу.
– Рут?
Ответа нет.
Спиной