– Галя, что это значит? Что это за бумага?.. Она для меня?
Галя посмотрела на Веру ясным взглядом безвинной жертвы, но объяснять происходящее никак не осмеливалась.
– Да говори же, Галя! Что это за бумага? Эта бумага для меня? Что в ней?
Какую-то беду предвещал этот аккуратно сложенный листок. Вера приготовилась встать из-за стола, ей совсем не нужно было знать, что означал сей листок, ибо она не собиралась брать его в руки. Тут и Галина поняла, что так продолжаться больше не может, и, положа руку на сердце, заговорила.
– Вера, Верочка… ты знаешь… что мы тебя любим.
Час от часу не легче, в Верином сердце поселился ужас.
– Вера… нам пришла… эта… Ты помнишь, Катя уезжала в Андрюшино учиться?.. Так это квитанция за телефон. Верочка, твои переговоры с Андрюшино обошлись нам в 500 рублей. Мы не имеем возможности их оплатить!
Вздох облегчения потряс бедную женщину, ведь она уже приготовилась услышать что-то очень страшное.
– Ух, слава Богу! Ну, конечно, я с радостью всё оплачу. Только, прошу, не пугай меня так больше.
И вот удручённая Вера, понурив голову, идёт к автобусной остановке. Ей предстояло на двух автобусах добираться в свой Гурьевск, а в её дамской сумке лежали ненавистная платёжка за телефон, на оплату которой пойдёт половина её зарплаты, и две пышные сдобные булки, которые дала Галина на прощание.
Проходя мимо магазина, Вера услышала за спиной жалобный мужской голос:
– Женщина, подайте, милости ради.
Не обращая внимание на попрошайку, она продолжала идти по улице, словно ничего не слышала.
– Женщина, ну, пожалуйста, подайте на хлеб… Подайте, ради Христа. Кушать хочется.
Вера остановилась и укоризненно посмотрела на человека, который бессовестно просил у неё денег. Этим человеком оказался невысокий белобрысый мужчина, средних лет, который, видя, с каким вниманием его разглядывает вполне приличная прохожая, продолжал канючить: «Подайте, ради Христа».
В ответ лицо Веры недовольно сморщилось, и она махнула было на него рукой, как тут до её сознания дошла очень простая мысль, что её положение ничем не лучше.
– Я, господин побирушка, сама такая же нищая, как и вы! Но я милостыни не прошу, я работаю, с утра до ночи, за гроши! Знаете ли вы, что очень скоро мне негде будет жить? Может быть, вы меня у себя пригреете?.. А не начать ли нам побираться вместе?..
Тут белобрысый нищий растерялся, от лучей заходящего солнца его длинные белокурые волосы стали исключительно рыжими, а лицо странно вытянулось, как на иконах великомучеников.
Но Веру уже нельзя было не остановить, ей хотелось убедить себя и прохожих на улице, что не этот бродяга, а она нуждалась в подаянии!
– Хотите