в) появилась новая статья: “А где ми что долгу дати, ино тому список за своею печатью и за подписью дьяка моего”. Такой список и в самом деле к грамоте был приложен и сохранился.226
К сожалению, не сохранился другой список, также упоминаемый в духовной, причем во всех трех ее вариантах. Это список вещей, передаваемых верейским князем сыну Василию (находившемуся уже несколько лет в изгнании). Согласно духовной, в то время, когда Василий и его жена еще находились при своем отце, он “подавал” им некие вещи, которые теперь хотел им же и вернуть. Несмотря на такую оговорку, вряд ли опальный Василий Михайлович мог что-либо получить из отцовского наследства.
В заключение разбора формуляра духовной грамоты князя Михаила Андреевича верейского, необходимо упомянуть несохранившиеся до наших дней две печати, которыми был заверен последний, третий ее вариант. Вероятно, это были печати самого верейского князя: черновосковая, прикладная с изображением женщины с мечом (как и сохранившиеся в прикладных к духовной грамоте списках), и митрополита Геронтия, подписавшего утвержденный третий экземпляр духовной. Наличие подписи и, вероятно, печати митрополита Геронтия на официальном завещании удельного верейского князя можно было бы также расценить как исключение из правил: не известно ни одной другой духовной грамоты удельного князя, утвержденной митрополитом. Однако в одной из работ С.М. Каштанова показано, что отсутствие печатей и подписей митрополитов на сохранившихся духовных удельных князей может объясняться отсутствием в этот момент митрополитов в Москве.227
Таким образом, рассмотрев формуляр духовной грамоты верейско-белозерского князя и выявив внесенные в него великокняжеской канцелярией изменения, мы убедились, сколь большое значение (хотя и совершенно различное содержательно) придавалось этому документу как завещателем, так и самим великим князем. Иван III, очевидно, видел в нем политический акт, согласно которому в его руки переходили юридически до сих пор самостоятельные владения одной из боковых ветвей московского княжеского дома. Об этом свидетельствуют многочисленные изменения, внесенные в великокняжеской канцелярии в этот документ. Сам же Михаил Андреевич просто диктовал свою последнюю волю, пытался наилучшим образом, подробно и тщательно распорядиться оставшимся у него к концу жизни имуществом. Смирившись с тем, что “удела” его как такового больее не существует, что сын в изгнании, а других наследников кроме великого князя нет, он все же проявляет свободную волю в распоряжении остатками власти.
Итак, что же представлял собой Ярославецкий уезд в конце XV в., каковы были его границы, и какие