– Я не дал ей ещё однозначного ответа. Майка будет против. Не знаю, как насчёт Алиски… Ты, как я вижу, тоже не в восторге.
Кондратьич сел, шмыгнул носом, потёр ладонями виски – словно от всех этих словесных прыжков у него жутко разболелась голова.
Что ж, прекрасно его понимаю. Он переместился со стула на кровать, грузно на неё сел.
– Ну, барин, ты даёшь. Сегодня с одной девкой кувыркаешься, завтра другую ищешь, третью пришибить из огненной палки хочешь, и вот тебе – уже назавтра та третья тебе отдаться хочет. Ты точно к инквизаториям за подтверждением рода ходил? Они, кривохвостые-то, тебя там исчо ничем другим не наградили?
Он немного поразмыслил, взвешивая все за и против. Он воспринял моё молчание за то, что я жду его совета. Что ж, он прав – совет мне сейчас был бы как нельзя кстати.
– А что Катька, что Менделеева? Плоха, што ли, девка, али как? Всяко какое лекхарство в той промгле сварит, аль исчо чавось-то, да выдумает, чи не?
– Я думаю, это вызовет конфликт.
– Конхликт. Ишь, демона какая, конхликт-то, раз вызывают. Прямо бис, не к ночи помянут. Ты что ж, барин, не знашь, что делать? Да вели ей маску, что рожу закрыват напялить, да немой притворится – чего нам там, до разговоров, думаешь, будет?
– А если она не согласится?
– Ну так и в самый срам её тогда, барин! Я одного солдатика знаю – молодой, безрублёвый. Насыпешь ему целковых шапку, так он хоть в кабак, хоть чорту в пятак. Ну? Не алхимик, конечно, но всяко человек знающий.
Я кивнул ему в ответ, принимая справедливость доводов. Что ж, если Катька и в самом деле хочет мне помочь, то согласится. Может не сразу, и придётся поуговаривать, но всё-таки…
В какой-то миг мне вдруг причудилось, что удача, хвост которой выскользнул из рук, вновь оказалась от меня в опасной близости.
А я ведь своего не упущу…
Глава 3
Пузатый бес смотрел на нашу компанию и давался диву. Наверно, на своём веку он уже успел повидать благородных офицеров, готовых спуститься-то, да в самые что ни на есть подземные глубины Петербурга, но столь разношёрстную компашку наблюдал впервые.
Майя была сама серьёзность и не находила себе места. Волнение заставляло её в сотый раз проверить содержимое своей сумки.
Я хмыкнул, вспомнив, что было, когда она проверила мою – и первым делом спросила, здоров ли я? Она видела возможным взять с собой армейские галеты, может быть, печенье – но пирожные и яблоки вогнали её в ступор. Я же не терпящим возражений тоном заявил, что так надо – как будто бы, ударься я в объяснения, она смогла бы их принять и осознать! Ей пришлось лишь недовольно пожать плечами и обиженно солгать, что если что – она своими запасами со мной делится не станет.
Алиска была куда как равнодушней. Спокойство царило в её мятежной душе, давая