В сущности, решение Джейн побыть дома, пока не пройдет экзема с виду не причинило ей вреда и было вполне логичным, так как экзема действительно не могла быть хорошей рекламой для ее бизнеса. Однако в этой ситуации суть дела была в том, что Джейн предалась чувству собственной никчемности и своим подозрениям и тем самым сбежала от своей битвы. Как только Джейн начала бежать, она уже не могла остановиться. Ведь ее страх, подозрения и чувство собственной никчемности продолжали нарастать. Глядя на свое неудачное замужество как на подтверждение того, что она недостаточно привлекательна, чтобы удержать мужа от измены, Джейн стала подозревать, что, наверное, муж никогда по-настоящему не любил ее и женился на ней просто из жалости.
В то время как подозрения и сомнения Джейн продолжали нарастать, ее трезвость отступала все дальше на задний план. Вместо того чтобы применять технику не-делания, Джейн поддалась искушению побыть дома, чтобы «хорошенько все обдумать». Но поскольку она не обладала необходимой трезвостью, нужной для того, чтобы увидеть, что она просто бежит от своей битвы, Джейн начала чувствовать себя все более неуютно во внешнем мире. Даже те люди, которые прежде были ее самыми близкими и верными друзьями, теперь стали представлять для нее угрозу. Подозревая, что в ее отсутствие даже эти люди насмехаются над ней, Джейн чувствовала, что больше не может с ними встречаться.
Поняв, наконец-то, что она действительно серьезно больна, Джейн стала винить Путь Воина в том, что она пришла в такое состояние, считая, что ей было бы гораздо лучше, если бы она никогда не сталкивалась с учением толтеков или техникой рикапинга. Рассерженная и расстроенная, Джейн прекратила сражаться и бросила Путь Воина. Однако Джейн понимала, что ей действительно нужна помощь, и потому она обратилась к психиатру за советом и лечением. Но и психиатр не смог помочь ей по той простой причине, что, не осознавая этого, Джейн поддалась своему страху – страху того, что ее внешность непривлекательна.
Саймон был полон решимости преодолеть свой страх, даже если бы это означало, что ему придется признать то, что он гомосексуалист. Джейн же, напротив, так сильно боялась признать возможность того, что она может быть менее привлекательной, чем ей хотелось верить, что сбежала от своей битвы. В результате она поверила, что слишком непривлекательна, для того чтобы продолжать смотреть в лицо жизни. Сбежав от своей битвы, Джейн, как это