– А тебя-то саму как зовут?.. Аня? Спасибо, Анечка, ты даже не представляешь, как ты нам помогла – и нам, и Василисе Ивановне. А ты знаешь, что в этой коробочке?
Аня мотнула головой.
– Нет. Василиса Ивановна дала уже закрытую. Я вообще курьером подрабатываю – накопить хочу на… В общем, подрабатываю. А Василиса Ивановна сказала…
– Анечка, а ты не хочешь зайти? – Аурелия почувствовала, что пора вмешаться в разговор. – Чего стоять на пороге – тем более сегодня Новый Год! Заходи, выпьешь кофе с тортиком! Ты не очень торопишься?
Аня снова мотнула головой – на этот раз как-то грустно.
– Нет, не очень. Чего я там не видала… А папа знает, куда я пошла. Я всегда ему… ну… адреса сообщаю…
Она взглянула как-то настороженно, чуть исподлобья. Понятно, уже напугали. Типичный современный подросток. А впрочем, наверное, это и правильно – здесь, в этом мире, излишек осторожности иной раз лучше, чем наоборот…
Аурелия ободряюще улыбнулась ей. И Аня решительно переступила порог.
Глава 2
– Я ведь раньше думала, что музыка – это о… ну, скучища, – рот у Ани был набит шоколадным тортом, она шумно прихлебывала из миниатюрной чашечки с золотистым ободком ароматный кофе с какими-то специями и даже сама уже не удивлялась своей болтливости. – Гаммы там, шла собака по роялю…
– Наступила на мозоль! – тут же подхватил Бер.
– И от боли закричала – до-ре-ми-фа-соль! – это уже Аурика.
– Ага! Ты, собака, не форси, что украла – принеси! –а стишок-то с бородой, раз даже взрослые его знают. Или с усами. С рыжими…
– Я украла колбасу!
– Завтра утром принесу!
– Принесет она, как же,– Аня фыркнула прямо в чашку: Борис Михайлович изобразил хитрую собаку таким уморительным лицемерным голоском, что удержаться было невозможно. Кофе выплеснулся на скатерть – такую красивую, льняную, с узором из синих снежинок…
Ух, будь это у бабушки, попало бы ей сейчас!
Но Аурика, не говоря ни слова, каким-то незаметным движением промокнула капли неведомо откуда взявшейся в ее руке салфеткой – и, о чудо, на скатерти не осталось и следа от пролитого!
Аурика снова ободряюще улыбнулась съежившейся было Ане.
– Не расстраивайся, скатерти для того и живут на свете, чтобы на них все просыпали и проливали! Так что ты говорила про скучную музыку?
– То, что она вообще не скучная! Когда Василиса Ивановна… У нее… Знаете, у нее ноты прямо танцуют! На линейках! И все понятно, а когда она на фортепьяно играет… Мой папа, когда услышал, даже не поверил, что это «Лунная соната»! Он думал, соната тягомотная, а Василиса Ивановна… У нее это вообще не про луну! И без соплей!
– Ну почему же – может, как раз про луну, – добродушно усмехнулся Бер. – Только не про такую, которая в сопливых стишочках… А твой папа что – любит музыку?
– Ну… наверное, любит, –