– Значит, он сидел, он преступник? – я вытаращила глаза.
– Что ты мелешь? Какой преступник? – бабушка почти закричала, резко отвернувшись.
– Он же сидел! – обиделась я, и даже всплакнула от обиды.
– У нас в стране в тюрьмах сидят только преступники, – крикнула я.
Бабушка молчала. Слёзы полились из моих глаз от обиды: бабушка никогда на меня не кричала и не разговаривала со мной в таком тоне.
– Его реабилитировали давно, ещё в 56-ом, – прошептала она.
– А что это значит? – я вскинула на бабушку заплаканные глаза и покачала головой.
– Значит, что посадили ни за что, по доносу. У нас так полстраны сидело, – бабушка с трудом говорила эти слова.
– Залман невиновен. А когда вышел, семьи уже не было. Кто погиб, кто вынужден был отречься. Ни кола, ни двора. На работу не берут. Если бы не Белла… Она его спасла. Увезла, работу нашла, должность ему выбила. Золотой человек! Да и сам Залман – не гоцн-поцн, а очень порядочный человек.
Увлекшись воспоминаниями, я чуть было не пропустила то, о чем говорила рыжая Белла.
– Банка такая есть. Золотая-не золотая, я знаю? Что с того? Старая, страшно смотреть. Но, если хочешь, могу сделать тебе это удовольствие.
Я радостно закивала головой. Взяв фонарь, мы спустились в подполье. Там было темно, сыро и пахло прелыми осенними листьями. Крепко выругавшись от того, что в темноте она налетела на какую-то железку, Белла Львовна высоко подняла лампу и проговорила:
– Давай, бекицер, возьми глаза в руки.
Я увидела её сразу, будто знала, что коробка хранится именно здесь. Большая, прямоугольная, металлическая, она притулилась на верхней полке рядом с бутылями с домашним вином и банками с подсолнечным маслом.
– Вон она, золотая! – закричала я.
– Не ори, взяла манеру, чушь шо – горло драть! С мозгами поссорилась?
– Откуда она у вас? – нетерпеливо спросила я.
Рыжая Белла усмехалась:
– Шо ты хочешь от моей жизни? Я тож была молодая, знаешь об этом? Ту банку поц один подарил. Даже лица его теперь не помню. Во как!
Я прыгала от восторга! Радость переполняла меня. Сбывалось то, что я задумала. И пусть коробка была не новой и позолота кое-где слезла, обнажая тёмную ржавую поверхность, было видно, что она похожа на подаренную бабушке под Новый Год.
Белла Львовна громко сморкалась в фартук.
– Вот жеж, дитятко. И я радая. А банку забирай. И завтра приходи печь «Птифур». Вей з мир!
Глава 6. Ворона в белый горох
Чтобы сделать коробку золотой, мне пришлось помучиться. Отмыв, долго клеила золотинки из-под конфет на неподдающуюся ржавчину. Ничего не получалось. Я печально смотрела на уродливую