Нахожу антисептик и обрабатываю им рану, готовясь к тому, что Дивер снова начнет ругаться, но он лишь тяжело дышит носом, стиснув зубы. Видимо, виски для него как обезболивающее.
Когда я тянусь к пакетику с иглой, Нейтан вдруг протягивает мне бутылку. Я бросаю на него возмущенный взгляд, и он поясняет:
– У тебя руки дрожат. Не хочу, чтобы ты меня всего истыкала.
– И что, выпивка поможет? – вздыхаю я раздраженно.
– Как видишь, мне помогает.
Я не пила с той самой ночи, когда потеряла Элайзу.
– Можешь не торопиться, – бурчит он.
К черту! Я уже наплевала на здравый смысл, связавшись с Дивером. Хуже уже не будет. Дрожащими пальцами беру бутылку, делаю глоток и ощущаю, как знакомое, неприятное жжение разливается по моему горлу. Вернув бутылку Нейтану, я решительно выдыхаю и вскрываю пакетик с иглой и нитью.
– Я даже обычной иглой шить не умею…
– Это несложно, по ходу разберешься.
Меня поражает его беспечность!
Осмотрев рану еще раз, говорю:
– Тут не все швы разошлись.
– Тебе повезло, – ухмыляется Нейтан.
Интересно, у него тоже сейчас дежавю?
Решительно выдохнув, вонзаю иглу в кожу, и Дивер на секунду вздрагивает. Я чувствую тошнотворный позыв, выхватываю у него бутылку и делаю еще один глоток.
– Вошла во вкус? – смеется он.
– Заткнись, Дивер.
Как ему может быть весело в такой ситуации?!
Второй стежок дается мне чуть легче, но все еще приходится буквально заставлять себя смотреть на разорванные края человеческой кожи. Но это моя вина, нечего было распускать руки.
– Боже, как Рейли делает это каждый день…
И это я не про выпивку.
– Рейли?
– Моя тетя. Она медсестра.
Затягиваю узел на первом шве и обрезаю нить. Замечаю, что пальцы уже почти не дрожат.
– Что случилось с твоими родителями?
Игнорируя неприятный вопрос, я сосредоточенно накладываю второй шов. Меня раздражает поведение Дивера. Бесит, что он переводит тему и закрывается и при этом позволяет себе задавать мне такие вопросы. Почему в прошлый раз он так легко открылся мне? Даже не пришлось допытываться, он сам все выложил. Он был откровенен со мной, я видела это в его глазах.
– Бель?
– Что?! – резко отвечаю я.
Кажется, на мгновение он теряется от моей вспыльчивости.
– Почему ты злишься?
Я затягиваю последний узел и убираю лишние нити.
– Ты не можешь узнать меня, не позволяя мне узнать тебя!
Снова отпиваю виски.
Нервно закатив глаза, Дивер взрывается:
– Я не хочу говорить о худшем периоде своей жизни, Бель! В чем проблема?!
– Но я ведь рассказала тебе о худшем, что со мной произошло!
– Ты видеть меня больше не захочешь, если узнаешь, какой я на самом деле, – шипит он, глядя мне в глаза.
– Я