За дверью Аны что-то звякнуло, будто руки девушки ослабели и она выронила какую-то мелкую вещь.
Одиссей замер, пронзённый предчувствием огромной истории. В глубине его глаза неистово мерцала синяя звезда. Синий, цвет познания и открытий, бесконечного пути – не красный и фиолетовый, не разрушение, опасность и смерть. Но за синей звездой нависали мрачные тёмные бездны, значит, у этого выбора будут далеко идущие последствия.
Фокс смежил веки и представил Планету судьбы. Какой она могла быть… А разве это важно?
Зов заполнил его сверху донизу, он проносился сквозь тело и уходил куда-то ввысь, в иные измерения, сметая всё на своём пути – но не разрушая, а очищая от лишнего. Словно лишь этот поток имел направление и смысл, а всё остальное в жизни было хаотичной болтанкой из стороны в сторону, не ведущей никуда. Одиссею отчаянно захотелось поддаться потоку и унестись вместе с ним… в вышние края.
«За бесконечностью?» – раздалось глубоко внутри. Вот как звучит мой ключ, понял Фокс. Он очнулся, держась за грудь и быстро дыша; всё тело было в испарине и сжато пугающей, но уверенной и какой-то правильной дрожью.
Одиссей посмотрел на дверь в комнату Аны. Что может помешать ей уйти сегодня?
– За бесконечностью – я, – прошептал он.
Два триллиона, четыреста двадцать девять миллиардов, семь миллионов, шестьсот пятьдесят три тысячи, сто сорок три живых и разумных существа – они были вместе.
Каждый в своей точке галактики, но все теснились в пустом и мягком пространстве, где кроме их коллективного сознания не было ничего. Невообразимое единство, которое сложно описать – оно оказалось сильнее и глубже, чем прямая ментальная или нейропоточная связь.
– Ух ты, – прошептал Фокс.
И одновременно с ним что-то выкрикнули, выдохнули, высказали или иным способом отреагировали бесчисленные легионы других существ. Все ощутили коллективный «Ах», и каким же разнообразным он был! Флегматичные расы бесстрастно отметили новые данные; гиперэмоционалы впали в фазу эйфории; моторно-когнитивные существа, словно живые конструкторы, изменили конфигурации своих тел; смешливые засмеялись, пугливые заплакали, впечатлительные впали в шок, а полиэмоты, как обычно, испытали всё и сразу; у фактуралов сменилась текстура, у хамелеонов окрас; химопластичные расы выдали соответствующую ситуации цепочку биохимических реакций… И так далее, и тому бесподобное.
Удивительно, насколько схожи в своей сути настолько разные существа.
Мозг с самыми мощными апгрейдами не способен осмыслить так много одновременных событий. Ни одна раса в галактике, даже этноиды с роевым восприятием и мышлением, не могут быть связаны с таким количеством других. Но два с половиной триллиона участников не просто чувствовали друг друга, а были вместе. Фокс не успел это обдумать, как осознал преобладающие настроения этого единства. Ведь