– Вовсе нет, – ответила Лилит. – Я просто хочу, чтобы мы понимали и уважали друг друга, работали вместе, как равные, чтобы выиграть Лигу.
Эмма хихикнула.
– Уроки морали от македонской ведьмы, обязательно к прослушиванию.
Кибиби и Кат одновременно округлили глаза, словно репетировали этот жест удивления. У Лилит была репутация бесстрашной, и не зря. Тем не менее, эти слова заставили ее грудь сжаться. Потому что они были правдой. Она ненавидела неравенство по отношению к непокорным, но не так сильно, как неравенство в своем королевстве.
Лилит глубоко вздохнула и попыталась отбросить дурные мысли. Она повернулась к девушке с розовыми волосами и лицом испуганного зверька и улыбнулась ей, пытаясь придать уверенности своему жесту.
– Давай же, наконечник, – пригласила она ее.
Катсуки посмотрела на них одну за другой. Кибиби слегка кивнула ей головой, и на мгновение Лилит подумала, что девушка собирается что-то сказать, однако она закончила бегать взглядом и уставилась своими розовыми глазами на руки, сложенные на коленях.
Снова повисла гробовая тишина. Пока по комнате не разнеслись шаги. Шин подошел и встал возле кресла. Его взгляд был прикован к Кибиби.
– У нас, непокорных Воды, есть поговорка, – сказал он. – «Коли слезы в начале проступят, Лигу спасти возможно будет. Коли в первый день кровь прольется, то Лига печалью обернется».
Он протянул два своих бледных пальца к шее Кибиби, где две красные линии портили ее красивую темную кожу. Кончики его пальцев засветились голубым светом, и Кибиби тут же оттолкнула его руку.
– Не трогай меня! – закричала она.
Юноша опустил руки и отступил, пока не оказался у стены около двери. На этот раз стоя. Лилит прицельно смотрела на шею Кибиби. Царапины от волка зажили. Но ущерб уже был нанесен.
Лилит оглядела комнату. Глаза Эммы были полны ярости, Катсуки – унижения, Шина – смирения, Кибиби – стыда.
А ее? Лилит не могла их видеть, но они точно были… полны печали.
5
ВАМИС
Проснувшись, Кибиби первым делом заметила, что не может пошевелить ногами. Она открыла глаза и встретилась с зеленым взглядом Мерона, толстого кота Кат, который устроился на ней сверху. Она повернула голову в противоположную сторону комнаты. На другой кровати, на голубом одеяле с белыми цветами, лежала огромная мохнатая многоэтажка. Кибиби потерла веки и начала опознавать кошек. Ринго, Сакурандо, Уме, Микан и Бурубери. Она встала, хотя Мерон и продолжал лежать на ведьме.
– Все ли кошки пришли переночевать? – сказала она в сторону полуоткрытой двери прямо за своей головой.
В качестве ответа появилась Суйка, черная кошка с белыми лапами, на которой Момо, животное-фамильяр Кат, отдыхал, словно кошка была его королевской каретой. Момо был белым кроликом с милым темным пятном над правым глазом. Кат назвала его в честь фрукта