Она убирает телефон в карман пальто и с трудом заставляет себя отвернуться от Леса. Какая-то сила тянет ее вглубь зеленых веток.
Камилла поворачивается, направляясь в сторону Озера Хайвэй, игнорируя внутренний голос, умоляющий ее сесть в подаренную отцом ауди, вернуться домой к Ванессе и никогда больше сюда не приезжать.
Воздух над замерзшей поверхностью воды искрится, будто в нем распылили бриллиантовую пыль. Озеро, покрытое льдом, напоминает зеркало в оправе из белоснежных кувшинок, затерявшихся на фоне заснеженных берегов.
Камилла делает несколько шагов и замирает, пораженная не открывшимся перед ней пейзажем, а неожиданно появившемся в ее груди тоскливым отчаянием. Ощущение было максимально неприятным; от него хотелось поскорее избавиться, как от надоевшей фантомной боли. Камилле больше всего хотелось спрятаться под одеялом, но также ей хотелось, чтобы Хэвен выздоровела. И второе желание превалировало над первым.
Двигаясь, как в замедленной съемке, и будто видя все происходящее со стороны, Камилла делает последние шаги к Озеру и опускается на колени перед гигантским прозрачным зеркалом. Руки ее дрожат, когда она тянется к белоснежным цветам. Почему она сомневается? Что так сильно останавливает ее? Камилла решает, что подумает об этом позже, ведь сейчас ей просто необходимо взять себя в руки. Но секунды длятся невыносимо долго, превращаясь в минуты, а она все не может заставить себя сорвать кувшинки. Джинсы на коленках промокли насквозь, а в ее голове звучит предостерегающе голос: «Не делай этого. Уходи отсюда. Тебе нельзя быть здесь. Нельзя… Нельзя…».
Камилле кажется, что в голове звучит не ее голос.
«Заткнись», обрывает его Камилла и пальцами касается льда вокруг кувшинок.
В одно мгновение дыхание ее прерывается, и мир вокруг нее начинает стремительно вращаться. Камилла успевает сделать глубокий вдох, прежде чем…
В кожу острыми иглами впиваются потоки воды. Так невероятно холодно ей никогда не было, еще немного и она сойдет с ума. Руками она бьет в ледяной потолок над головой, но вода замедляет удары, и у нее ничего не выходит. Сквозь толстый слой льда она смутно различает три фигуры. Они еле заметно двигаются и, скорее всего, спорят о чем-то. Помочь ли ей или оставить здесь одну? Это неважно, ведь она уже знает, какое решение они примут. Чувствует ли она ненависть? Нет.
Ведь она знает, что для них, как и для нее, это утро будет последним. Но она все же не готова сдаться. Ногти сдираются о неровную поверхность льда, когда она в отчаянье царапает по ней. Умереть здесь, сейчас, вот так? Когда у них должна была быть еще целая долгая жизнь впереди… Легкие раздирает от боли. Так хочется вдохнуть, но если она сделает это, то это будет означать конец всему. В какой-то момент она оставляет свои жалкие попытки. Она не сможет выбраться. А они ей не помогут.
Последнее, что она чувствует – злость. На них. На всех. Она чувствует привкус горькой ненависти на языке и представляет себе, что он сделает с ними после ее смерти. Как он отомстит.
Последнее, о чем она думает, это имя. Она произносит его про себя снова и снова,