Когда я понял, что он торгует живыми людьми, я возненавидел его. Это претило моей натуре. Бабушка растила меня добрым и благородным, и калечить чужие судьбы я считал верхом бесчеловечности и жестокости.
После того дня меня будто подменили. Я стал убегать из дома, стал во всем перечить отцу и дяде, не слушался их. Я ненавидел все, что они олицетворяют.
Спасением в этом мире жестокости и лживости стала моя бабушка. В тайне от отца я убегал в ее сад, сидел там часами. Ни с кем не разговаривал, никого не хотел видеть.
Мой вздорный характер, который проявлялся в присутствии отца, в тысячу раз превосходил характер деда. Карлос ненавидел меня за это, и в то же время восхищался мной. Его восторгала та воля и сила, которая прежде крылась в его отце, и которая теперь перешла по наследству мне. Его восхищал тот буйный нрав и упрямство, что в сто крат превышали его собственные.
Если бы он только мог предположить, что именно это его и погубит…
Отталкиваюсь от раковины, и мышцы на груди играют. Рисунок розы – воспоминание о женщине, которая любила меня, и, которую любил я.
Чуть правее от татуировки виднеется маленький круглый шрам. Девятимиллиметровая отметина от пули. Каждый раз глядя на которую я вспоминаю о ней.
Если Кейт не умела стрелять, то у неё чертовски легкая рука для новичка. И чертовски зоркий глаз. Несколько сантиметров от сердца. Это все, что меня тогда спасло. Тупое везение. Поведи она рукой чуть левее, я не стоял бы сейчас здесь.
И не смог бы довести задуманное много лет назад до конца.
Стоит мне подумать об этой суке, пульс сбивается.
После смерти бабушки именно Кейт стала для меня спасением. Та наша встреча в саду подарила мне надежду, что этот мир не так жесток и бесчеловечен, как хочет показать отец. Я впитал в себя ее образ, и вспоминал о ней каждый раз, когда сталкивался с несправедливостью и жесткостью отца. Благодаря ей я находил в себе силы бороться с ним. Находил в себе силы жить.
Раньше она была моим спасением.
Но не теперь.
Каждый день лежа в клинике с дыркой в груди, я продумывал план мести. Я думал, как поступлю с ней, когда выполню обещание, данное себе несколько лет назад.
Я заставлю её пожалеть. Заставлю пресмыкаться. Эта сука будет молить о пощаде, когда я покончу с ней.
Закрываю глаза и вдыхаю полной грудью. Скоро. Но еще не время.
Иду в спальню. Одеваюсь к сегодняшней встрече. Черные брюки и такого же цвета рубашка. На руку привычные часы, в брюки – ремень.
Три года, проведенные дома, изменили меня.
Но это издержки профессии.
До жестокости отца мне далеко. Этим я себя успокаиваю.
Милтон был удивлён, когда увидел на своем столе заявление об уходе. Он называл меня самоубийцей. После такой сложной операции мне нельзя возвращаться на родину. Так кругом враги. Но меня это не волнует. Мне больше не хочется участвовать в этом. Я сделал все, что хотел, теперь пора начать жизнь заново.
Осталась