– Да, так и есть, – кивнул Серый.
– А на товарищеском суду, – продолжил за Щегловым директор сельпо, – если уж выясняется причастность сторон к уголовным делам, суд должен об этом немедленно сообщить в органы.
– А я, – сказал Петренко, – как один из судей буду настаивать на увольнении Землицына с гаража.
– Отстранить мы как можно быстрее его должны от нас. Любыми средствами, – сказал Зампред, – любыми! И есть у нас мысль, дать на него показания в том, что он якобы к армавирскому делу причастный.
– Это как же? – Не понял Землицын.
– Разговаривал я с Ленкой Лыковым, – начал директор Сельпо, – когда прятался он у меня сутки другие. Рассказал он, что видела их всех вчетвером одна пожилая женина. Ну, когда егошний пирожок стал, а Землицын мимо на газоне ехал.
– И что?
– Подготовим мы ее. Скажет на суде все что надо. Проявится тут связь между Землицыным и остальными участниками дела, и будут эту связь проверять. Намурыжат его как надо. Ни до нас ему будет.
Серый почувствовал, что ему жарко. Разволновался.
– А как жиж я все это проделаю-то? – Сказал он, – я ж в таких делах не грамотный!
– Поможем. Натаскаем. – Заявил зампред, – надобно нам Землицыну такую жизнь устроить, чтобы ему вообще не до чего было, кроме собственной драной шкуры.
– Слишком уж близко к ядру нашей… организации, – подобрал слово Петренко, – мы его подпустили. Нужно обезопаситься.
– А ежели он попадет на следствие да расскажет? Или уже рассказал? – Сказал Серый.
– И так и сяк слова его будут проверяться, – сказал Щеглов, – мурыжить будут его, может быть даже как подозреваемого. С нас тогда взгляд отведут.
– Документы мы почистим, – сказал Щеглов, – а ранние его показания уголовный суд, после причастности к армавирскому делу, будет теперь воспринимать с подозрением. Это я тебе, как бывший юрист говорю.
– Понял, – кивнул Серый, – значить… надобно ему такую жизть устроить, чтобы за собственной шкурой он только смотрел. Такое я могу.
***
– Ривизия? – Удивилась Света Землицына, стоя перед дверями сельповского магазинчика.
Сегодня утром она проспала и забыла за хлебом. В ларьке, что был близко к дому все разобрали, и Светка проверяла на хлеб уже четвертый магазин. Далеко, почти к самому краю станицы она забралась. И тут тоже магазин, как назло не работал.
Света сунула личико в стеклянное окошечко двери, прислонила руками от солнца. Через грязноватое, засиженное мухами стекло было видно, что внутри кто-то был.
Она видела продавщицу. Видела трех мужчин: двоих зрелых, одетых по чиновничьи, а третьего… Третьим был Пашка Серый. У нее аж поджилки затряслись, когда она его увидела.
Пашка говорил с одним из мужчин. С тем, у кого были седые волосы и нос с горбинкой. Говорили они тихо, и Света не могла услышать.
Когда мужчины пошли на выход, Света отскочила от двери. Быстро что было сил побежала за магазин.
– Это чего было-то? – Прозвучал Пашкин сипловатый