Думал я, отпуская Светку с Сашкой Ивановским, с этим милиционером, что так, с ним, ей будет побезопасней. А вот черкесы мне, на прошлых танцах показали, что молодежь у них бывает еще какая распоясанная. Решил я, что не стоит ей пока потемну ходить куда-то. Еще находится. А пока что мне нужно ее защищать.
– Мда, – Сказал задумчиво Саня, макая валик в ведерко, – по-честному говорить, то в последнее время ихняя, аульская молодежь совсем расходилась.
– Это как же? – Спросил я, а сам всмотрелся в портрет Леньки Лыкова.
Казался он мне совершенно на себя непохожим. Да и описание его особых примет было настолько скупым, что едва ль ни кто угодно под него мог подойти.
– Да вот также, – ответил Саня, – все чаще и чаще встречаются слухи, что станичных девок воруют с Красной. И понимаешь в чем дело? Девки-то, зачастую сами этим бывают довольные. Черкесские парни они лихие все, джигиты на кого ни глянь. Крутят девкам головы, а те и рады становятся, что их уворовывают. Да вот только, чувствуя к себе такое отношение, аульцы все наглее и наглее. Уже несколько случаев было с настоящим противвольным похищением женщин. Вот, – он кивнул на фоторобот черкесенка, – один из них.
– Стало быть, – вздохнул я, – не стоит молодых девок пускать с дому по вечерам.
– Стало быть, не стоит, – вздохнул Саша.
– А ведь Светка к тебе бегает гулять, – сказал я, – мама мне уже рассказывала. Уж второй или третий день бегает, пока ты на дежурстве небыл.
– Бегает, – сознался Саша, – но ты не подумай, – посмотрел он на меня как-то испуганно, – я честный и порядочный. Мы с ней в центре, под фонарями гуляем. На лавочке сидим в станичном парке. Там до нашего отделения два шага.
– Да знаю, я знаю, – сказал я суховато, – да вот только, сам понимаешь, время неспокойное, раз уж так, – кивнул я на портрет.
– Очень уж мы друг другу нравимся, – сказал грустно Саня, – неужто запретишь видеться? Я твою Светку уже знаю. Она своевольная девка, ей лишнего не скажи. Как если что ей вобъется в головку, так уж она не отступит. Сбежит ко мне.
Я задумался. Прав был, он если уж по-честному. Поговорить с ней? Может не понять. Горячее у девушек в этом возрасте сердце. А запретить – сбежит. И даже то, что ремня потом от папки схлопочет, не остановит Светку.
– Скажи мне, Саня, – начал я серьезно, – желаешь ли ты Светлане добра?
Саша нахмурился, поджал губы. Молчал недолго. Потом почесался под фуражкой задумчиво и сказал:
– Конечно, желаю. Только такой твой вопрос мне непонятен.
– А я сейчас поясню. Я поговорю со Светой, что пока лучше ей не гулять так уж открыто. Сам помнишь, что на нее черкесята положили глаз тогда, на танцах.
– Да помню-помню. Забудешь тут, – Отвернулся Саня смущенно.
– Так