– Я сразу его узнал, у меня такой же в цирке висел! – радостно сообщил Хозяин, трогая картинку. – Орошенная водой орхидея…
Вдруг он заметил выцарапанный на стене, рядом с портретом китайского вождя, иероглиф. Еще, еще один, еще и еще. Их здесь было превеликое множество. Хозяин поднял бумажку, валявшуюся под кроватью, – она тоже была от головы до хвоста испещрена иероглифами. Вслед за своим «опекуном» ходил юми, ковыряя длинными твердыми ногтями странные символы на дереве.
Маленький круглый человечек в толстовке и шортах озадаченно присел на матрас.
– Кто здесь хозяин? – негромко спросил он и сам себе ответил. – Я здесь Хозяин!
Тот, кто здесь жил, ничего больше не оставил о себе, никаких посланий и подарков. Китаец, одно слово! «Русский бы так не поступил, – обиженно думал Хозяин. – Русский всегда заботится о ближнем, даже если это таракан какой. Русский бы понятную записку написал, уходя. Или фотографию свою к керосинке приставил, чтоб потомки порадовались. А на обратной стороне карточки написал бы, мол, так и так, звать меня Петром Иосифовичем, уроженец Оскола, ушел, мол, в магазин за поллитрой в тридцать девятом, так до сих пор и не вернулся. Пользуйтесь!» Во как…
– Сумасшедший китаец наш, – подытожил Хозяин. – Деменция, слабоумие, то есть! Она сейчас буйствует везде, жизнь гонит сначала из города, потом из таких вот мест… Я, брат, об этом столько начитался-наслышался, что диссертацию смогу защитить.
Юми и Хозяин поменялись местами. Калигула вальяжно, подражая своему другу-господину, разлегся на матрасе и продолжал внимательно его слушать, не по-звериному фыркая иногда и будто понимая что-то в его речи…
– Давление рулит всеми болезнями, Коля. И Прионовым бешенством, от которого пошли живоглоты, и инфарктами с инсультами, и «короной», и Куру. А дистония, сердечная недостаточность, гипертония, тахикардия и пиелонефрит – это безжалостные пешки в страшной армии Давления. Взять хотя бы ту же головную боль (он вспомнил, что давно забыл про нее, с тех самых пор, как вышел из гребаных Семилук), она же не просто так, она тоже либо причина, либо следствие Давления.
Он вздохнул, потер виски и продолжил, расхаживая по хижине китайца.
– Когда шандарахнуло Первое Давление, ваших уже нарожалось много. Никто не знал, что с вами делать. Пытались лечить – бесполезно, убивать – негуманно, так вы и выросли на погибель нашу! Имя вам – легион. А Давление быстренько отправило на тот свет добрую половину человечества, а то и больше! На нас проклятием обрушились тайфуны и бури, стирая с лица земли целые города и страны, а что осталось после бурь, мы порушили сами…
Хозяин вспомнил, как он, молодой повар из Воронежского цирка, со страшной головной болью и тяжеленной спортивной сумкой прыгал в грузовик, идущий в Семилуки.