Срок жизни «робота» ограничен случаем. Он наступает, как правило, по двум обстоятельствам: по милости командиров, чего не дождешься, и по появлении новых «роботов». Тогда старые освобождаются и вновь переходят в вояки.
Но, как тот недавний отец, есть «роботы» и гражданские. Повар на кухне после обеда стирал в пищевом баке носки. Уже к ужину лишился всех привилегий, получил место в подвале и вместо черпака – швабру с помойным ведром. Девочка, четырнадцать лет, попала в аварию. На место крушения прибыл наш «Беркут», забрал ее сюда и, пока не едут родители (а им наплевать), определил на кухню в помощницы.
Днем в «Беркуте» бунт на корабле – отказался служить целый взвод, девять бойцов. Бросают форму с оружием, выносят из казармы к воротам вещи. На КПП полный досмотр: не унесли бы ружьишко.
Кто-то из наблюдающей толпы во дворе:
– Это же банда Гапона!
Какое поганое имя – Гапон. Но как символично! Гапон – бунтарь, провокатор!
Сам Гапон стоит весь в гражданском, плюется по сторонам:
– Да по миру лучше пойду, чем жить под вашим копытом!
Всем плюнуть по разу – озеро будет. Но бунт подавлен, зачинщиков – за борт!
– Прощайте! – счастливые, уходят в ворота бойцы.
Мятеж случился в неудобное время – днем, когда по важным причинам отсутствовало высшее руководство: Сочи валялся пьяным, его зам по боевой части Сармат пил за забором, зам по тылу Карабах шерстил в городе, а с бунтарями разбирался – ни вода ни каша – Спец. В итоге всех просто отпустили из отряда.
В полночь пьян-распьян, – сухой закон в республике! – в казарму влетает Сармат. Построение отряда по тревоге. Нас не касается, и я стою далеко в коридоре, слушаю, что несет этот черт.
– Кого еще раз поймаю с перегаром, сам лично тут расстреляю! – орет он, плечистый и молодой, на годящихся ему в отцы. Стволом вниз висит на плече автомат, за ремнем – кобура, разгрузка с гранатами.
Рядом Братишка – его тощая жинка, длинный кол с напяленной на него шевелюрой. Редко такое пугало встретишь. У пугала винтовка СВД и пистолетище – не поднять. Тоже пьяна в стамеску. Хороший такой семейный подряд. Вышли надрать уши нашкодившим ребятишкам.
– Я для вас тут всё делаю, а вы мне на голову срете! Самих вас с пылью смешаю! Кто не верит моему слову, поинтересуйтесь за меня в СБУ![4] – Сармат выставляет вперед себя хромую правую ногу. – Вот у нее спросите, у ноги моей!
«Попали из танка», – припоминаю я однажды оброненные Сарматом слова.
– Кто тут Гапона выпустил?! Этот Гапон, я вам говорю, дезертир и предатель! Он уже спятисотился[5] раз до этого… Кто на посту стоял?! Как они ушли, девять человек?! Я вам говорю: это последний раз, что кто-то ушел! Вы в армии и будете здесь до конца войны! Сейчас перемирие. Сами пришли, а значит, забудьте про дом! И еще… – переходит Сармат к самому важному. – У меня и у Сочи