– Конечно, – тут же согласился с ней Джандоменико. – Антонио Фалиер спасся от турок в Константинополе, став дельфином. Это все знают… в Венеции.
Одиль не удержалась и фыркнула, тут же порадовавшись, что за шумом этого никто не слышал: вот уж эту-то историю наследник дома Фальер сочинил явно на ходу, вдохновленный не призраками прошлого, а лучистыми глазами галлийской сокурсницы.
– … обратилась зимородком, про это даже миф есть!
– … и тогда все испугались и отступили, а ее объявили невиновной!
– … огромный лев…
– Хватит! – Майкл Скотт, казалось, и сам вот-вот в кого-нибудь обратится – во всяком случае, рыкнул он так, что гвалт утих тут же. – Вы еще вспомните байки про то, что если перекувырнуться через голову назад, волком станешь, – выплюнул он презрительно в воцарившуюся тишину. – Все то, что вам няньки и бабки рассказывали – это что угодно, но не превращение, а чаще всего просто иллюзия. То, чем мы займемся, когда свой дух можно поместить в животное… А потом невежи-крестьяне, – его взгляд вновь полоснул по ним, – выдумывают невесть что.
Он остановился у окна, глядя сквозь прозрачный хрусталь вдаль, и заложил за спину руки. Ладони у него тоже были огромные и мозолистые.
– Корпореальная трансформация, – проговорил он с несказанной нежностью и словно бы тоской, – стоит того, чтобы о ней мечтать и слагать легенды. Но вышло так, что дух и тело должны быть едины. Вы представляете себе, что это такое? Давайте порассуждаем. Сразу все выясним и потом весь семестр будем делом заниматься.
Класс в едином порыве потерял дар речи. Скотт фыркнул.
– Хорошо, начну я. Что значит быть мышью? Ну? Вот хоть ты, деточка, – он повернулся к Катлине, – ты мышей видела?
Та закивала с таким усердием, что Одиль испугалась за сохранность ее шеи.
– Замечательно. Вот представь, что ты враз стала мышью. Ты потеряла сколько-то времени, приноравливаясь к телу, – мышь-то не ходит на двух ногах, а тебе не сподручно на четырех, так?
– Бывают люди, которые быстро на четвереньках бегают, профессор, – заметила худенькая фламандка.
– Да? Пусть так, хорошо. Допустим, ты из таких. Вот побегала ты, приноровилась, и что теперь? В чем задача мыши?
– Найти еду, – с готовностью отозвалась та. – Но я знаю, что едят мыши, профессор! Значит, я буду знать, где это найти. А если среди людей, так я знаю это даже лучше многих мышей!
Скотт хитро улыбнулся.
– Все так, девочка. Но разве это все?
– Еще есть хищники, – уже с меньшим энтузиазмом ответила она и была вознаграждена: Скотт высоко поднял свой длинный рыжеволосый палец, призывая к вниманию.
– Та-ак, вот это уже важно!
– Но я и хищников знаю, профессор!
– Конечно, знаешь, – легко согласился он. – Кошки, ястребы, совы, змеи – их ты всех видела. Но как видела?
Наступила пауза.
– Как человек, девочка! – наконец прервал молчание он. – Ты знаешь кошек как человек! Твоя домашняя