Уинифред снова обнаружила, что не находит слов. В рассудительной ласке мисс Дарлинг была та же простая искренность, что и в Теодоре, и Уинифред почувствовала себя не просто обезоруженной – раздетой донага.
Может, в этом и был секрет? Может, для того, чтобы перестать чувствовать себя виноватой, ей всего лишь нужно было сказать правду?
– Нет, это я его обидела, – торопливо, чтобы не струсить, отозвалась Уинифред. – Потому что он хотел вернуться домой к… – она подавилась словом, – к вам. А я боялась встречи с вами.
Кэтрин совсем не выглядела обезоруженной. Она даже не удивилась. Только улыбнулась и потянулась к столику, чтобы пальцами отломить кусочек приготовленного Лаурой тминного кекса.
– Вы боялись встречи со мной? Почему же?
– Потому что я не подхожу ему.
Теперь мисс Дарлинг действительно удивилась.
– Не подходите Тедди? Это он так сказал?
– Конечно же нет! Но я уверена, что он это понимает, мэм.
– Уверена, что нет, – насмешливо заверила ее Кэтрин. – И я не понимаю. Если вы так страшитесь моего неодобрения, на что же вы тогда рассчитываете?
На этот вопрос у Уинифред был давно готов ответ.
– На все, что угодно. Просто… позвольте мне оставаться рядом с ним. Прошу вас. На любых условиях.
Кэтрин помрачнела. Она опустила отломленный кусочек кекса на блюдце и отряхнула пальцы. Жест был совсем не возвышенный, но в ее исполнении казался утонченным, изящным.
– Мы все получаем то, чего, как нам кажется, заслуживаем, – медленно произнесла она. – Вам кажется, что вы не заслуживаете Теодора, поэтому вы боитесь требовать, боитесь просить. Я сама совершала ту же ошибку когда-то. – Она грустно посмотрела на девушку. – Нам всегда кажется, что если мы просим чего-то – в нашем случае того, чтобы нашу любовь признали важной, нужной, – мы вынуждаем любимых пойти на отчаянный шаг. В действительности же мы просто… выбираем условия, на которых нашу любовь наконец признают. Без этих условий нами можно помыкать как угодно.
– Когда вы говорите «мы», вы имеете в виду…
– Женщин. И вас, и меня. Не думайте, что я всегда встаю на сторону Тедди только потому, что он мой сын. Если бы он позволил себе бесчестно с вами обойтись, я бы отреклась от всего, что нас связывает.
Уинифред захлестнуло облегчение. Все-таки Лаура оказалась права – Теодора не могла воспитать другая женщина. На миг Уинифред даже ощутила к нему зависть – хотелось бы и ей иметь такую мать, как Кэтрин.
– Что же мне делать? – прошептала она, опасаясь взглянуть на мисс Дарлинг.
– Уверена, вы, как никто, способны принять решение самостоятельно.
Потянувшись вперед, Кэтрин накрыла своей ладонью изувеченные пальцы Уинифред. У нее были худые руки с тонкими теплыми пальцами – самые обычные женские руки, но от одного их ласкового прикосновения на глаза Уинифред навернулись слезы.
– Но могу дать вам