– Я даже не думала, что ты так здорово на коньках катаешься, – призналась Лида, когда мы шли в сторону дома.
Думая, что девушка шутит, я глянул на неё, ожидая увидеть улыбку. Но она говорила вполне серьезно.
– Лида, не смейся, я сегодня ужасно катался, видела же, сколько раз падал.
– Ну, и что. Все равно у тебя хорошо получалось. Сразу видно, что ты в хоккее не новичок, – заявила девушка абсолютно серьезно.
Озадаченный её словами, несколько минут я шел молча, переваривая то, что она сказала.
То ли, Лида действительно так считала, или решила подбодрить, так и осталось для меня на тот момент загадкой.
Мы с ней прогулялись до конца поселка, где остановились на пустой дороге и, я впервые поцеловал Лиду в пахнущие морозной свежестью губы.
Девушка меня не оттолкнула, а попыталась неумело ответить на поцелуй.
Коньки, висевшие на плече, помешали прижать ее ближе к себе.
Обратно мы шли молча, Лида взяла меня под руку и держала так, как будто боялась, что я куда-нибудь исчезну.
Валентина Григорьевна, как обычно, ждала нас у телевизора.
– Явились, голубки, – приветствовала она нас. – Ну, рассказывайте, как первая тренировка прошла?
– Сейчас переоденусь наверху, потом приду и расскажу, – ответил я и направился к лестнице, Настроение у меня, несколько поникшее после первой тренировки, после объятий с Лидой поднялось на небывалую высоту. Я даже не ожидал, что девушка воспримет мои поцелуи, как должное.
Мда, по идее можно было бы уже перейти к более серьезным отношениям, но сделать это в нынешних условиях весьма затруднительно.
Валентина Григорьевна хоть и приветствовала наши отношения, но вряд ли позволила бы до свадьбы увести дочку наверх и предаться там разврату. Возможно, именно поэтому, нам с Лидой никогда не удавалось остаться дома вдвоем. Увы, мама оставалась на страже.
– Ладно, – сказал я сам себе. – После Нового Года сделаю предложение, пора начинать семейную жизнь.
– И получать новые документы, – дополнил внутренний голос.
За ужином Лида увлеченно рассказывала о моих успехах на льду, а мама с пониманием разглядывала ее слегка распухшие от поцелуев на морозе, губы. После ужина я поднялся к себе, Мозоли уже о себе не напоминали, но посмотреть на них все захотелось. Усевшись на стул, начал снимать носки, при этом на пол упал какой-то мусор.
Приглядевшись, понял, что это высохшие кусочки эпидермиса с мозолей, от которых уже не осталось и следа.
– С одной стороны хорошо, что регенерация работает, с другой стороны, не дай бог, если получу приличную травму, вопросов будет море, – подумал я, сметая остатки мозолей в совок.
И как в воду глядел.
Утром, когда мы уселись завтракать, и я потянулся за ножом, чтобы отрезать хлеба, Лида удивленно воскликнула:
– Саша, у тебя ссадина на руке пропала. Я еще вечером ее заметила,