Катрин. О, вот будет весело, когда мы побежим друг за другом!
Профессор. Нет-нет, мисс Кэти, никакой беготни друг за другом. Атомы никогда этого не делают. Вы все должны знать свои места и найти к ним дорогу, не устраивая толкучки.
Лили. Но как же мы это сделаем?
Изабелла. Мне кажется, что, когда мы будем расходиться, те, кто стоял посередине фигуры, должны оставаться ближе к ней, а те, кто был по краям, должны отходить дальше.
Профессор. Да, вы должны держаться этого порядка, и тогда скоро все начнет получаться. Вы будете действовать как солдаты, строящиеся в каре, с той только разницей, что в вашем случае каждая, добравшись до своего места, должна оставаться там, а другие – примыкать к ней. Впоследствии вы сможете выстраивать гораздо более сложные фигуры, чем квадраты.
Изабелла. Я на свое место положу камешек, чтобы легко узнать его.
Профессор. В принципе, каждая из вас может приколоть к дерну кусочек бумаги со своим именем, но это мало что даст, потому что, не запомни вы места, вы станете производить беспорядок, отыскивая свои имена. И если вы, Изабелла, с вашими маленькими глазками, головкой и мозгом (очень, впрочем, славными и вполне пригодными в своем роде) думаете, что не сумеете найти без камня своего места, подумайте, как же атомы узнают свои места, даже если раньше они никогда не были на них и места эти не отмечены камнями?
Изабелла. Но разве каждый атом знает свое место?
Профессор. А как же иначе мог бы он попасть на него?
Мэри. Не притягиваются ли они к своим местам?
Профессор. Нанесите на лист бумаги точки на одинаковом расстоянии друг от друга. Затем представьте себе какое угодно притяжение или любой закон притяжения между точками и подумайте, как вы можете составить из них посередине листа крест мальтийского ордена.
Мэри (произведя опыт). Да, я вижу, что не могу: для каждой точки потребовались бы различные притяжения, в разных направлениях, на разных местах. Но не предполагаете ли вы, что атомы живые?
Профессор. А что значит быть живым?
Дора. Ну, я знаю, сейчас вы начнете говорить всякие обидные вещи.
Профессор. Я не вижу ничего обидного в вопросе: что значит быть живым? Разве вы не знаете, живы вы или нет?
Изабелла скачет из конца в конец комнаты.
Профессор. Да, Изабелла, это очень остроумно. И вы, и я можем называть это жизнью, но современные философы называют это видом движения. Требуется определенное количество теплоты, чтобы вы могли дойти до буфета, и ровно столько же – чтобы вернуться обратно. Вот и все.
Изабелла. Нет, не все, да к тому же я и не разгорячилась.
Профессор. А вот я порой очень даже горячусь, слыша подобные