Расплюев (торопливо). Сейчас… сейчас… сейчас.
Кречинский (берет одну пачку). Эти деньги я отвезу сам; а вот эти (отдает ему остальные деньги) развези ты – да часы мне выручи. Вот записка, кому и сколько надо отдать. Смотри: исполнить аккуратным образом.
Расплюев (берет деньги и завертывает их бережно в бумагу). Михайло Васильич… как же это? Ведь эти деньги от Бека, от Никанора Савича.
Кречинский. Да, от Бека.
Расплюев. А булавка-то… Стойте… (Рассматривает булавку .) Да ведь это моя крестница! Ведь это та самая, что я получил от Лидии Петровны? а?
Кречинский. Ну разумеется; ее нынче вечером надо Лидии Петровне возвратить. (Берет булавку из рук Расплюева и запирает в бюро .)
Расплюев (берет шляпу). Как разумеется? Черт тут разумеет! Как же это? а? И деньги и булавка! (Федор накидывает ему шубу .)
Кречинский. Гончая ты собака, Расплюев, а чутья у тебя нет… Эхх ты!
Уходят.
ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ.
Квартира Кречинского. Вечер.
Все освещено и убрано.
Федор, в черном фраке, белом галстуке, жилете
и перчатках, ставит лампы и обмахивает мебель. Расплюев входит, завитой, во фраке и в белых перчатках.
Расплюев. Ха, ха, ха… ха, ха, ха… ха, ха, ха… ой, довольно… ха, ха, ха!.. Вот как разобрало!.. (Кладет шляпу .) Как представлю себе эту подлую рожу, как сидит он, христопродавец, со стеклышком; караулит его; хранит Иуда за семью замками кусок хрусталя, в два гроша меди; так меня… ха, ха, ха!.. и разбирает… фу… (оправляется) небось руки трет, шесть тысяч серебром дал! ведь куш какой! Он думает: Кречинский, мол, лопнет, и солитер мой… А, Федор? А Михайло Васильич ведь Наполеон? Подай-ка мне карандаш.
Федор подает ему карандаш.
Постой, запишу! Так Эврика или Эдрика, как он говорил-то?
Федор. Кажется, Эврика.
Расплюев. Ну, так ин будь Эврика. Первая легавая собака, какая будет, назову Эврика. Фью! эй ты, Эврика! хорошо, ничего. Вот он, Федор, кричал-то, что нашел, ан он точно нашел.
Федор. То-то и есть, Иван Антоныч! а вы вот хоть сейчас его взять и в желтый дом вести.
Расплюев. Что делать, братец, пас. А ты знаешь, как он эту вещь обделал?
Федор. Почем мне знать! Признаться вам сказать, дураком не был, а тут и ума не приложу; мерекаю и так и этак, ну нет: просто разум не берет.
Расплюев. А вот я тебе разгадаю, братец, разга-а-даю!.. Только смотри, дело вот какое: секретнейшее.
Федор. Помилуйте!
Расплюев. Вот видишь… (Поправляет фрак и делает жест пальцами .) Как взял он это дело себе в голову, как взял он дело, кинул так и этак… Ну, говорит, Расплюев, выручай. Я, говорю, готов, Михайло Васильич, на все готов. Вот, говорит, что: прозакладывай ты, говорит, Расплюев, свою душу, а достань мне от Муромских их солитер, что я ныне, по осени, отдавал оправлять в булавку; помнишь, говорит, вот по той модели, что у меня в бюро валяется. Я этак и задумался.
Федор. Вы-то!
Расплюев. Да, я-то. Трудновато, говорю,