– А зачем? Обычная семья. Только теперь её нет. Осталась одна Антония, и ей нужна моя помощь. Что-то случилось, так что я должна ехать. Ты понимаешь?
– Понимаю. – В трубке раздался ответный вздох. – Это далеко?
– Ночь поездом, утром там буду. Ничего, мне не привыкать. Я тебе позвоню, да и мобильник у меня с собой – не потеряюсь.
– Я на это очень надеюсь. Во сколько у тебя отправление? Я провожу.
– Не надо, я еду на вокзал прямо сейчас, и буду брать билет на первый же подходящий поезд. Так что не дергайся, я уже такси вызвала.
– Ну, как хочешь, – явно обиделся Степан. – Целую.
– Целую, – отозвалась она и пожала плечами. Вот вечно так – разве непонятно, что пока он будет добираться до неё, пройдет уйма времени. А потом Степа будет сомневаться, стоит ли ехать вообще, отговаривать, путать платформы и ныть, что ехать нужно только купейным вагоном и ни в коем случае не брать плацкартный. Ему не понять, что если Антония позвонила и попросила приехать, значит, нужно мчаться сломя голову.
Так что обижаться глупо.
Ника глянула на часы и подхватила с пола собранную наспех сумку. Пора.
Хорошо хоть Левашов особо не артачился и его почти не пришлось уговаривать отпустить её с последних в этом сезоне спектаклей. Единственное, что буркнул – может быть, они ошиблись, переведя её в основной состав? Ну и ладно, с составами они осенью разберутся. Главный режиссер в курсе того, что её сманивает Пинчук, так что дилемма простая – или она в первом составе, или уходит к Пинчуку.
Ника улыбнулась профессиональной стервозной улыбкой. Вот и она научилась… А ведь поначалу, придя в театр, терялась и пасовала перед напористостью опытных актрис. И если бы… если бы, как выразилась тогда Антония, не «гены наследственной комедиантки», вряд ли так быстро смогла добиться главных ролей.
Антония. Ника действительно путалась, кем она ей приходится. Слишком все было непросто по материнской линии – жили они порознь, а вместе, кажется, никогда и не жили. Во всяком случае, когда мама упоминала Антонию, то называла её бабушкой или примадонной. Примадонной она действительно была – театральной. Блистала когда-то в обеих столицах, имела шумный успех, о котором и следов в архивах практически не осталось – Ника специально искала. И в интернете тоже. Но то, что она была непревзойденной Офелией, Дианой и Марией Стюарт – факт. Просто это было очень давно.
Виделись они только однажды и тоже очень давно. Веронике было всего два года, когда они с мамой заезжали в тот самый Репьевск. Так что ничего она из той встречи не помнила, ничегошеньки.
Голос Антонии – глубокий, бархатный, без малейших следов старческого дребезжания, без пауз на то, чтобы вспомнить позабытое слово – произвел на неё впечатление с того самого памятного разговора, когда бабушка позвонила, словно чувствуя её колебания – идти ли ей в театральный или в медицинский.
«Лекарь