На удивление, Мила уснула быстро, когда я её одевала, она уже клевала носом. Обычно, сон – та ещё эпопея, но видимо сегодня она не выспалась и устала, так что я осталась со своими мыслями совсем наедине. Не знаю, хорошо это или плохо, но факт. В голове варилась какая-то жижа, которую даже кашей сложно назвать, и в этой жиже плавали мысли обо всём на свете: о моём браке, о дочке, об Андрее, о том, чем ему мог Дима насолить.
Наверное, я бы так и сидела всю ночь на диване с зале, но услышала, как в двери поворачивается ключ.
Подскочив на ноги, я помчалась в коридор, чтобы никто точно шумом не разбудил дочь.
Глава 4. Андрей
К вечеру я становлюсь похожим на человека. Уши, хвост, когти и зубы уже не стремятся вылезть наружу, поэтому я беру пакеты, которые приготовила Лана для наших "гостий" и иду к дому, где оставил Юлю и её дочку.
Очень долго, на протяжении нескольких лет, я даже лицо её едва вспомнить мог. Ритуал, который вернул меня, практически стёр те годы, которые я провёл без половины своей сущности, меня почти перестали волновать друзья и вообще все, кого я знал. И Юля с её предательством меня тоже не интересовала.
Так я думал.
Теперь же я её вспомнил, и почему-то испытал охренеть какую сильную злость, когда понял, что она – жена мудака, который посмел покуситься моё. Решил забрать Око… Ну-ну.
Судя по тому, какого возраста их ребёнок, именно за него Юля выскочила замуж сразу после того, как слезла с моего члена. Не знаю, какие у неё были мотивы, но сегодня утром я испытал лишь отголосок ярости, которая накрывала меня пять лет назад, когда я узнал, что она сделала, а я уже едва не потерял контроль.
Им повезло, что тогда во мне почти не было инстинктов.
Поворачиваю ключ в дверном замке, и хочу уже войти в дом, но вдруг понимаю, что там сейчас находятся чужие люди. Да, Юля мне почти противна, но это не отменяет того, что она женщина, там её ребёнок…
Она не чувствует себя в безопасности точно, не верит мне. Плевать, на самом деле. Оставь я её с её идиотом, то те, кто добрался бы до них после меня, в назидание не отняли бы у Димасика семью, а убили бы кого-то из них. Я оказал ей услугу, но сообщать об этом точно не собираюсь. Пусть чувствует себя загнанной в угол, пострадать ей может быть полезно, если она конечно умеет страдать.
Понимаю, что задумался. Стучу в дверь и практически сразу слышу тихое: "В-входите".
Она не ожидает меня увидеть. Я привык к том, что мои соплеменники по звуку шагов и запаху сразу определяют, кто находится рядом с ними, а она – просто человек.
Её дочь спит, я это понимаю сразу же, как открываю дверь,