Через боковое окно почти ничего не видно, но чуть повернув голову, я вижу крыльцо дома через лобовое стекло. Когда там появляется тёмная фигура мужчины, которая точно является Андреем, я вздрагиваю. Он двигается как-то странно: одновременно резко, дёрганно, но и плавно. И очень быстро, но это всё я списываю на стресс: зрение хорошим у меня никогда не было, а сейчас, наверное, и совсем всё плохо, раз перед глазами всё плывёт.
Андрей не останавливается и не обращает внимания на своих людей, он просто идёт к машине. Открывает дверь возле нас. Он смотри на меня, и мне кажется, что его глаза светятся жёлтым… И правда, со зрением беда.
– Садись посередине, – сухо командует, и я просто подчиняюсь.
Мне жутко неудобно, с трудом, но я всё-таки выполняю его приказ. От моих телодвижений Мила начинает просыпаться, но я замираю, и она затихает, вот только вытягивает ноги и сползает чуть ниже. Она мелкая, но, чтобы сесть рядом с нами, Андрею приходится приподнять её ступни, которые в сравнение с его громадной лапой смотрятся игрушечными.
Его руки не были настолько большими, это-то я помню точно…
Отмахиваюсь от посторонней мысли, отворачиваюсь, потому что тут же плечом чувствую плечо Андрея, которому из-за его габаритов приходится втискиваться в салон. Хорошо, что это внедорожник, а не какой-нибудь седан, он бы банально сюда не влез, и нам пришлось бы ехать в багажнике.
С другой стороны, садиться тот вежливый парень без куртки, остальные двое рассаживаются впереди.
Ни слова не произносится, когда машина трогается с места. Я вглядываюсь в окна дома и понимаю, что… рада отсюда уехать?
Да, я всегда мечтала вырваться из этой клетки, но не таким же способом. Моя новая клетка будет ещё хуже, и я не буду уверена в безопасности своего ребёнка.
Мила всегда спит беспокойно, из-за этого у её кровати до сих пор есть бортики, чтобы во сне она не скатилась на пол. Мы едем всего минут двадцать, но она уже выбралась из куртки, которую пришлось спихнуть тому мужчине, который сидел слева. Не знаю, его ли это куртка, на самом деле мне плевать. Не плевать мне на то, что в своих дёрганьях Мила уже отползла ниже, и теперь пятками она колотит ногу Андрея, который вроде бы не обращает на это никакого внимания, но я боюсь, что очередной пинок может стать последним, и он разозлится.
Я видела его злость тогда, пять лет назад, она не была направлена на меня, но всё же я пугаюсь. Новый Андрей выглядит более устрашающим, и его гнев, наверное, может довести до разрыва сердца.
Проверять мне не хочется, поэтому я прижимаю Милу к себе, заставляя её согнуть ноги в коленях так, чтобы она не задевала нашего "соседа".
Дочка затихает, а через несколько мгновений я слышу:
– Она мне не мешает, – голос ровный и отстранённый. – И я не собираюсь вредить ей.
Он делает акцент на последнем слове. Что ж, значит, я тут не в безопасности