сел рядом со мной, закинул ногу на ногу
и горько улыбнулся. Будто он подумал о смерти.
Мой друг заполнял бумаги на продление подписки
читаемых им журналов. Из всей нашей области,
ранее только я выписывал себе эти серьёзные
философские журналы. Теперь, что очень приятно,
на одного читателя стало больше. Да какого
читателя! Он часами напролёт с радостью готов
обсуждать со мной каждую статью, каждую заметку,
каждое примечание к заметке.
Последнее время он утверждает, что искренне хочет
перейти к неоплатоникам. До этого же, он хотел
стать фехнерианцем. А ещё раньше, он думал стать
простым пантеистом. Очень надеюсь, что с руслом
своих раздумий, он скоро наконец-то определится.
Иначе… иначе будет уже слишком поздно.
Мой старый друг заслуживает великого почтения.
Он, под кончину своих дней, с чистым сердцем и
смиренной надеждой, рассудком возжелал постичь
истину жизни. В чём я ему свято и помогаю: день
ото дня, от подъёма солнца до обнажения звёзд.
Настолько, насколько это вообще в моих силах.
2011
Две минорных недели
Прошедшие пару недель я пребывал в плохом
настроении:
мне было грустно, особенно вечерами.
Я садился на старинный стул посередине своей
комнаты,
в которой всегда занавешены шторами все окна.
Я думал о многом – времени у меня было вполне
достаточно.
Это был мой обычный, приятный досуг.
Но в то время, приходившие ко мне мысли были очень
грустными; я тосковал. Всё мне казалось в те дни
скучным и блеклым.
Так как в моём доме никто не живёт, кроме меня,
в моей комнате постоянно тихо, в ней я уверенно
нахожу себя бодрым и сосредоточенным.
Однако, в те дни это было совсем непросто;
тогда ко мне приходили лишь безрадостные мысли,
которые целиком разрушали всю желаемую мною
картину.
Я подолгу сидел с чашкой сладкого черного чая в руках,
молча смотря томительным взглядом в исцарапанную
поверхность деревянного пола; изредка зевая, вздыхая;
не находя в нашей «уникальной» планете никакого
смысла.
Вероятно, у меня ухудшилось настроение из-за смены
весны на лето, что со мной