Слегка повизгивая, я упала на землю. Переднюю лапу жгло от сильного укуса решетки. Она пульсировала болью, когда я пыталась опереться на нее. Я осмотрела лапу в поисках крови, но ничего не нашла. Я неуверенно поднялась на три здоровые лапы, прижав пострадавшую к груди.
Пронзительный взгляд желтых глаз следил за мной из-за решетки.
– Отправляешься украсть еще что-нибудь съестное? Или ты пришла для того, чтобы поглазеть на пленных существ, как это делают бесшерстные?
Все мои инстинкты требовали бежать, но я сопротивлялась им, полная решимости выдержать взгляд зверя. Он мог рычать, сколько ему вздумается, но он не мог убежать из своего логова.
Я посмотрела ему в глаза.
Мой ужас слегка утих, но глазам трудно было смотреть на эти желтые шары. В них как будто светились спутанные золотые нити. Четко очерченные глаза зверя были полны странной задумчивой силы.
Я тяжело сглотнула:
– Я не воровка.
Мне вспомнилась кость с куском мяса. Она лежала там, на его стороне. Я была так близко…
– Я не знала, что это твое, – пробормотала я. – Думала, это никому не нужно.
Я резко умолкла, не собираясь извиняться.
Зверь сморщил нос:
– Значит, ты падальщица.
Я вспомнила кое-что из слов бабушки:
– Чтобы выжить, делай то, что необходимо.
Уши зверя повернулись.
– А как насчет чести и достоинства? У тебя что, нет стыда, лис-ка?
Я не совсем поняла, что он имел в виду. Чего ему от меня надо?
Он ждал ответа. Но я ничего не сказала, и он лег возле решетки, опустив голову до моего уровня.
– Ты можешь подойти ближе, лис-ка? Неужели не позволишь старому волку немного поиграть?
Все мое тело пронзила тревога.
Волк!
Я уже слышала прежде это слово. Папа говорил о благородных существах, величайших сынах и дочерях Канисты. Но когда я смотрела на существо по другую сторону решетки, мне трудно было увидеть в нем кого-то, кроме жестокого убийцы.
Я захромала от его логова к невысокой изгороди, в сторону Большой Путаницы, к россыпи ее огней, хотя и продолжала краем глаза наблюдать за волком. Я знала, что он не может сбежать, но не была готова повернуться к нему спиной.
– Куда это ты отправилась, лис-ка? – проскрежетал волк.
Я остановилась, вертя хвостом. Только теперь я заметила, что его шкура не в порядке. Я пригляделась. На морде виднелись протертые в мехе полосы угольно-черной кожи там, где он терся о решетку. Должно быть, он постоянно просовывал морду между прутьями, снова и снова, бесчисленное множество дней. Лапы у него были грязными, а пушистый хвост безвольно повис. Я всмотрелась сквозь прутья, изучая темное логово. Папа говорил мне, что волки большими стаями рыскают в Снежных землях по ту сторону Бурной реки: это смертельно опасные армии далеких королевств.
Но этот волк был одинок.
Я посмотрела на небо, но созвездие Канисты снова скрылось за вихревыми