В этот момент аудитория, внимавшая ей дотоле с живым интересом, словно по команде возобновила прерванную работу, и Виктория, остановившись, обернулась и увидела стоящего в дверях мистера Грингольца.
Не придумав ничего подходящего, она произнесла лишь растерянно:
– Ой!
Мистер Грингольц фыркнул, после чего, сбросив пальто, прошествовал в свой кабинет и хлопнул дверью. А через секунду-другую пискнул зуммер – два коротких и один долгий. Вызывали Викторию.
– Тебя, Джонси, – сообщила безо всякой на то необходимости одна из коллег, и глаза ее вспыхнули злорадным удовольствием, которое доставляют некоторым несчастья других. Остальные машинистки, судя по репликам – «Напросилась, Джонси» и «На ковер, Джонси», – разделяли это чувство. Посыльный, неприятный мальчишка, ограничился тем, что провел пальцем поперек горла и зловеще хрипнул.
Прихватив блокнот и карандаш, Виктория вплыла в кабинет босса с выражением совершенной невинности.
– Вызывали, мистер Грингольц? – спросила она, дерзко глядя на него ясными глазами.
Мистер Грингольц бросил на стол три банкноты по одному фунту и сунул руку в карман в поисках мелочи.
– Явились, значит, – заметил он. – Так вот, юная леди, с меня довольно. Можете ли вы назвать причину, почему я не должен выдать вам недельное жалованье и рассчитать прямо сейчас?
Виктория, бывшая сиротой, уже открыла рот, чтобы поделиться с боссом жалостливой историей о перенесенной ее бедной мамой операции, из-за чего она, Виктория, расстроилась и плохо соображает, а ее крохотное жалованье – это все, на что вышеуказанная мама может рассчитывать, но, увидев перед собой болезненное лицо мистера Грингольца, передумала.
– Совершенно с вами согласна, – сказала она с искренним воодушевлением. – Думаю, вы абсолютно правы, если, конечно, понимаете, что я имею в виду.
Мистер Грингольц слегка опешил, поскольку не привык, чтобы увольняемые встречали увольнение таким вот согласием и одобрением. Скрывая замешательство, он перебрал кучку монет на столе и со словами «девяти пенсов не хватает» снова полез в карман.
– Ничего страшного, – милостиво махнула рукой Виктория. – Сводите себя в кино или побалуйте сладким.
– И марок тоже нет.
– Неважно. Я писем не пишу.
– Пожалуй, перешлю позже, – сказал мистер Грингольц, но прозвучало это не очень убедительно.
– Не утруждайте себя. Как насчет рекомендации?
Мистер Грингольц ощутил новый прилив раздражения.
– С какой это стати мне давать вам рекомендацию? – гневно вопросил он.
– Таков порядок, – сказала Виктория.
Мистер Грингольц