– Да иди ты уже, – прикрикнула Евгения, отшвыривая кошку. – Трёшься тут.
Кошка подошла опять.
– Что ты на меня смотришь? – спросила у неё Евгенька. – Иди к своему спасителю.
От помощи Андрея Евгенька не отказывалась. Он называл её мамкой. Вроде грубовато, но было в его голосе немного нежности. Мальчик не знал, что она его настоящая мать.
Он помогал во всём. Работал наравне с ней. Не боялся ничего. Когда Евгении нужно было оставаться в ночную смену, был дома за старшего. Девочки слушались его, а маленькая Лидочка даже называла папой.
– Какой я тебя папка? – смеялся Андрей. – Я вроде как брат тебе.
Но маленькая девочка, только научившаяся ходить, смешно ковыляла и лепетала:
– Папа, папа.
От этих слов у Евгении сердце обливалось слезами.
После того как выгнала Ивана, плакала. А потом вытерла слёзы и сказала сама себе:
– Нечего слёзы лить, все теперь на мне. Не дай бог, что с детьми Марии случится. Не прощу себе.
В конце августа 1929 года в срочном порядке пришлось занять место Ленского. Тот слёг от страшной болезни и не мог руководить артелью.
Евгении работа была знакома. Она уже многое умела. Всё удивлялась с себя, как просто теперь давались все бумажные дела. Работать с бумагами было интересно. Вспоминала, как не могла заниматься ими при живом отце.
Ленский, как оказалось, запустил всё. Он хорошо руководил процессом, но бумажная волокита от него досталась Евгеньке.
Приехавшая сразу после её назначения проверка выявила в документах, которые вёл Ленский, ошибки, недочёты, недоделки. В спешном порядке Евгенька писала характеристики на всех работниц. Некоторые работницы приходили и просили написать характеристики на их дочек, чтобы те могли поехать учиться в художественное училище.
Евгения Петровна вдруг стала ещё более уважаемым человеком. Она навела порядок в бумагах. Сверху её работой остались довольны. По-быстрому сняли с должности выздоровевшего Альфреда Ленского.
Он обиделся на Евгеньку и стал всячески мешать. Подговаривал женщин, чтобы они жаловались чаще на новую руководительницу. Давал некоторым работницам деньги, чтобы они оклеветали Евгеньку.
А как он был счастлив, когда Евгении Петровне пришлось покинуть должность.
В октябре 1929 года в кабинет Евгении постучались.
На пороге стоял сын Марии Пётр. Евгенька ахнула. Но быстро успокоилась. Знала, что Полянского Петра Петровича ищут повсюду. Это, без сомнения, был он. И даже грубый шрам, красовавшийся во весь лоб, не вызывал сомнений. Это был Пётр. Он Евгеньку узнал.
– О, Евгения Петровна! Вы ничуть не изменились. Я школьником у вас обучался, помните?
Евгения кивнула.
– Помню, конечно.
– А я вот устраиваться пришёл, видел, что вам экспедитор требуется.