Сам Горн благоразумно не принимал участия в разговоре. Помалкивал, предоставив вести переговоры Бесу. Благо препираться и приводить умные доводы он умел как никто. Но, похоже, на этот раз ему попался достойный противник.
– Уважаемые, а нельзя ли, – Вивелин заискивающе посмотрел на своих спутников, – нельзя ли при случае упомянуть, что я тоже, в какой-то мере принимал участие, в смысле, помогал победить дракона? Ну там, подавал оружие или командовал. Я готов уступить за это пять процентов.
– Командовать, это по большей части моя прерогатива. – пресёк его притязания Бес. – А насчёт оружия.... Хорошо, будем говорить, что ты поднёс мне мой трезубец на подушечке с голубой тесёмочкой. Думаю, за пять процентов этого вполне достаточно.
К удивлению Беса, произнёсшего эту фразу самым издевательский тоном, купец, казалось, засиял от счастья. Он поклонился с самой благодушной улыбкой. Видимо, подобный расклад его вполне устраивал, рассчитывая даже из такой, отведённый ему победителями, скромной роли, младший лорд мог извлечь существенные преференции. Похоже, ему и в этот раз удалось переиграть своего визави.
Слегка досадуя на это обстоятельство, Красный требовательно помахал рукой и великодушно разрешил:
– Ступай, делай, что должно.
Лорд ещё раз поклонился и направился к верблюдам. Скелеты пошлёпали за ним. Через полчаса, уменьшившийся на одно вьючное животное и одного охранника, караван отправился в путь. Последние два верблюда были избавлены от поклажи и тянули за собой здоровенную тушу. Животные немного нервничали, изредка кося глазами на убитого монстра, памятуя, какого ужаса они натерпелись несколько часов назад. Но привычка служить и подчиняться накрепко засела в их сознании, поэтому они безропотно делали своё дело, которое было уготовано им высшими существами.
– Слушай, Красный, почему каждый раз так больно? – оказавшись верхом на верблюде, который после совершенного юношей героического поступка, всячески стараясь выказать последнему свою признательность, лёг брюхом на песок, чтобы спасителю легче было забраться на него, спросил Горн.
– Видишь ли, малыш, жизнь – боль, смерть – покой. Только мёртвые не потеют. Жизнь – борьба, покой нам видится лишь в снах. Не, ну право, что-то сегодня меня так тянет на поэзию. Не к добру это. Не иначе как дождь пойдёт.
– Нет, правда, почему? – юноша не дал ему слиться с темы.
– Почему не скажу, не знаю. Но за всё приходится платить, и по большей части, болью. Так уж заведено, что в том мире, что в этом. Ты хотел выжить из своих мышц максимум, вот они перетрудились. Это ещё что. Есть боли и похуже этой.
– Например?
– О, тебе предстоит ещё много что узнать. Думаешь, твой учитель просто так меня создал? Вот уж нет. Ты вот давеча, упрекнул меня в лености.