жаждущие ее крови; чтобы не дать им осуществить свои коварные замыслы, она окружила дом высоким каменным забором, утыканным по верхней кромке битым стеклом; кроме того, в спальне, в ящике ночного столика, держала два пистолета. В этом городе сплошные бандиты, говорила она, одинокая вдова должна иметь возможность защитить свой дом и свою жизнь, пусть только кто-нибудь сунется ко мне, сразу же получит пулю в лоб; и пули уготованы не только бандитам: в тот день, когда власть в стране захватят коммунисты, я сама пристрелю тебя, Эвита, чтобы ты умерла быстро и не мучилась под их гнетом, а последним выстрелом размозжу голову самой себе. Несмотря на рисуемые передо мной мрачные перспективы, эта женщина относилась ко мне неплохо, с уважением и, я бы даже сказала, с некоторой нежностью; она следила за тем, чтобы я ела досыта, купила мне хорошую кровать и почти каждый день приглашала меня в гостиную послушать вместе с нею очередные радиосериалы.
И вот открываются ожившие страницы книги эфира, чтобы погрузить вас в мир чувств и романтических переживаний новой главы… Мы садились на диван бок о бок, между мушкетерами и слоником, и, уплетая печенье, затаив дыхание слушали новые главы сериалов – порой по три штуки кряду: две истории, например, про любовь, а одну – детективную. С этой хозяйкой мне было легко общаться, да и вообще чувствовала я себя в ее доме свободно и раскованно. Более того, у меня впервые в жизни появилась не просто крыша над головой, а что-то похожее на собственный очаг. Пожалуй, единственным неудобством этого периода моей жизни был тот факт, что дом находился на самом краю города и Эльвире было нелегко добираться в такую даль; тем не менее, несмотря ни на что, всякий раз, когда у нее выдавался свободный вечер, она, как и подобает самой настоящей бабушке, шла проведать внучку. Ай, птичка моя, как же я устала, пока до тебя добиралась, но еще больше я устаю, когда тебя не вижу, каждый день я молюсь Богу, чтобы Он дал тебе благоразумие, как подобает взрослой девушке, а мне здоровье, чтобы я могла заботиться о тебе, говорила мне она.
Я наверняка задержалась бы в том доме надолго, ведь крестной не на что было жаловаться: хозяйка платила ей за меня вполне приличные деньги и делала это с завидной пунктуальностью. Тем не менее одно странное, надолго оставшееся для меня необъяснимым событие мгновенно положило конец моему сравнительно комфортному существованию в доме югославки. Дело было в ветреный вечер, примерно часов в десять: мы обе, и я, и хозяйка, услышали какой-то непонятный звук, нечто похожее на отдаленную барабанную дробь. Воинственная, до зубов вооруженная вдова позабыла про свои пистолеты, закрыла жалюзи и шторы и просидела весь вечер, дрожа от страха, не рискуя высунуться и выяснить причину этого акустического феномена. На следующий день мы вышли в сад и обнаружили на лужайке четырех мертвых кошек, обезглавленных, растерзанных и со вспоротыми животами. На заборе были выведены кровью несколько ругательств. Я вспомнила, что уже слышала по радио
