Почитаемые прадедом Вульфом Мишна и Гемара трактовали поступок праотца Авраама иначе, и прадед это знал. Что было бы, думал он иногда, невидящим взглядом уставившись в молитвенник, если бы Авраам не подчинился приказу убить сына? Может быть, все сложилось бы по-другому, откажись Авраам от такого доказательства верности Всевышнему… Зачем Богу кровь Исаака? А может быть, Он хотел, чтобы Авраам, наоборот, доказал, что он не слепой раб? Да, тогда все могло бы сложиться по-другому…
Чтобы не прослыть сумасшедшим безбожником, прадед Вульф не делился такими мыслями ни с кем. Но в конце концов согласился выдать Лизу замуж за красавчика Абрама – и даже дал ей в приданое целых триста рублей. Согласился именно потому, что чувствовал себя виноватым. Виноватым и перед ней, и перед прабабкой, хотя, видит Бог, у него никогда и в мыслях не было ничего такого, о чем кричала тогда, во время погрома, его жена. Вот чтобы больше не разбираться в своих сложных чувствах, он и согласился на эту свадьбу.
Красавчик Абрам был в каком-то смысле еще и счастливчиком. По крайней мере, вся его бедная многочисленная родня была убеждена, что тут не обошлось без колдовства. Ничем другим невозможно было объяснить, что именно ему досталась самая богатая в городке невеста. Правда, поговаривали, будто характер у Лизы такой, что ее собственный отец был счастлив избавиться от нее и с радостью дал бы Абраму не триста, а все пятьсот рублей, если бы тот стал настаивать на увеличении приданого. Абрам, не имея никакого образования, кроме нескольких классов местного хедера, любил читать, но был напрочь лишен коммерческой жилки да и вообще умения зарабатывать, и к тому же испытывал непреодолимое отвращение к деньгам. Родня – как его собственная, так и Лизина, считала моего деда изрядным лентяем, каким, подозреваю, он и был на самом деле.
Молодые очень быстро потратили эти триста рублей. Как потом говорила Лиза, они прокатали их на тройках. Впрочем, она была счастлива: лишний раз подтвердилось ее убеждение в том, что этот мир создан специально для того, чтобы она могла получить все, что пожелает. Удивительно, но с каждым годом ее уверенность в этом не уменьшалась, а только росла. Некоторое время спустя Лиза родила сына, и это тоже было еще одним подтверждением ее правоты. А в мире между тем творилось несусветное: началась мировая война, потом грянула революция, потом пришли большевики… Винивший себя во всех грехах прадед Вульф на самом деле был виноват только в одном: он забыл объяснить своей любимице, что жизнь тяжела, опасна и непредсказуема. Поэтому Лиза продолжала жить счастливо – так, как привыкла жить в отцовском доме, невзирая ни на какие обстоятельства…
Так начиналась одна из историй, легших в основу моего романа. Я был уверен: рассказав их правильно, не сбившись с тона и не изменяя внутреннему чувству ритма, я достигну того ощущения, ради которого, собственно, и приступил к написанию романа. Закончил рукопись