К тому моменту, как Нил вернулся, я выдохся.
– Вы как раз вовремя. – Шериада потянулась за бутылкой. – Спасибо, Ори. Элвин, дорогой, если ты закончил – выпей, а?
– Мне нельзя, – прохрипел я. Горло болело.
– Можно.
– Я не буду!
Принцесса подошла ко мне и подняла бутылку.
– Сейчас я зажму нос и волью это в твою глотку. Уверен, что ты этого хочешь? Нет? Тогда пей сам.
– Гори в аду! – Я схватил бутылку и стал пить прямо из горла. Мне уже было безразлично совершенно все.
Это блаженное состояние продолжалось не дольше минуты, потому что вино оказалось неожиданно крепким.
– Госпожа Шериада, – позвал Нил.
Я пошатнулся и упал бы, если бы он меня не подхватил.
– Что ж, – теперь глядя на меня сверху вниз, сказала принцесса. – Весь прошлый месяц ты точно изучал теормагию и боевые заклинания не зря, я оценила. Молодец.
Что она имеет в виду?
Господи, как кружится голова!..
– Теперь отсыпайся.
– Я мог тебя убить, – пробормотал я, борясь со сном. – Зачем ты это сделала?
Тот же вопрос, видимо, хотел задать и Нил. По крайней мере, так мне казалось, когда я заметил его взгляд.
Шериада наклонилась ко мне.
– Элвин, ты не сможешь меня убить. Никогда. Если ты станешь для меня бесполезным, я убью тебя сама. Запомни это и делай как я прошу, это не сложно. А теперь спи.
Ори разбудил меня следующим утром как ни в чем не бывало. Я растерянно смотрел на него спросонья.
– А… где Шериада?
– Миледи отбыла сразу же, как вы заснули, господин. Мне помочь вам в купальне?
Я, разумеется, отказался, а когда освежился, стол был уже накрыт. И только я за него сел, как от двери в холл раздался звонок артефакта, означающий, что у нас гости. Ори бросился в коридор, а я вытер губы салфеткой и встал. О приходе Нила или Шериады артефакт не сообщал – значит, пришли не они. Тогда кто?
Это оказался молодой гвардеец – не старше меня – в форме стражи нуклийского посольства. Я еще испугаться не успел, а он уже поклонился – вполне сносно для гвардейца (стражники на Острове никогда не владели придворными манерами) – и протянул запечатанный конверт. Ори перехватил его, положил на серебряный поднос и только тогда передал мне.
– Господин, послание от Его Высочества, принца Лэйена.
Судя по недовольному взгляду гвардейца, это должен был сказать он, но Ори сделал вид, будто ничего не заметил.
На конверте красовался единорог, бегущий по зеленому полю наперегонки с ярко-алой птицей в небе. Странный герб.
Еще более странным было содержание. Принц писал сам: ни у одного писца не будет такого стремительного, «живого» почерка. Слишком сильно перо надавило на бумагу, и точка, например, была жирнее, чем нужно. Знак вопроса слишком бледный – здесь перо скакнуло вверх. Такие огрехи всегда сразу видны, и ни один секретарь их не допустит. Значит, это почерк Его Высочества. Но зачем ему писать самому?
В