Мюллер в свою очередь задумался: Шверинг, очевидно, настоящий фашист, и, высказав ему свои сокровенные мысли, он, Мюллер, поставил себя в дурацкое положение: «Это – не Гюнке. С Генрихом надо держать ухо востро. А я даже хотел рассказать ему, как симулировал душевную болезнь. Вот бы влип!»
3
Взметая по дороге клубы пыли, на большой скорости мчался «оппель-адмирал» с охраной мотоциклистов. Впереди и сзади ехали по два бронетранспортера. Солнечные лучи, проникая сквозь стекло машины, играли на квадратных пенсне начальника штаба воздушного корпуса «Рихтгофен» генерала Китцингера, сидевшего в легковой машине. Устало закрыв глаза и вытянув поудобнее ноги, он, казалось, спал. Но это только казалось. На самом деле он не упускал из виду ничего. Когда проезжали мимо леса, Китцингер настороженно посмотрел по сторонам, положив руку на кобуру парабеллума:
«Проклятые русские партизаны не дают покоя ни днем, ни ночью. Ничего, я вскоре лично займусь этим вопросом, а то каратели слишком вяло действуют. А, впрочем, ликвидация партизан в районе базирования аэродромов – все это потом! Сейчас необходимо выполнить приказание самого Геринга, это прежде всего.
Черт бы побрал этих русских, как они яростно сопротивляются! За два месяца воздушных боев они вывели из строя массу летчиков воздушного корпуса».
Вот теперь ему, генералу Китцингеру, приказано ездить по госпиталям, собирать летный состав, еще пригодный к службе, и откомандировывать в боевые части…
Увидев впереди патруль и дорожный указатель с красным крестом, Китцингер облегченно вздохнул и, не оборачиваясь, позвал:
– Блюм!
Сидевший сзади офицер с толстым портфелем на коленях наклонился к нему. Китцингер, выдержав паузу, сказал, закрыв глаза:
– Еще раз повторяю: нам поручена весьма ответственная задача, – он приоткрыл левый глаз, искоса глядя на шофера, но тот, как каменное изваяние, врос в руль, – проверять больных и раненых, невзирая на истории болезней и заключения врачей. Кого мы сами найдем нужным, немедленно выписываем в часть. Надеюсь, вам ясно?
Блюм вскочил и хотел подтвердить, что ему все ясно, но, стукнувшись головой о потолок кабины, резко сел. Китцингер, наблюдавший за Блюмом в зеркало сквозь щелочки прикрытых глаз, добавил каменным голосом:
– Никакой скидки. Никому! Есть сведения, что многие после госпиталя надеются выбыть из строя и даже рассчитывают на щедрые дары фюрера, словно война уже окончена. Поблажек ни-ка-ких!
Не успел Китцингер закончить разговор, как автоматная очередь прошила кабину. Шофер вздрогнул и, резко затормозив машину, упал грудью на руль. Сопровождающие автоматчики обстреляли лес. Гулко хлопали разрывы гранат. Китцингер, придерживая руль, открыл дверцу, вытолкнул тело убитого шофера из машины и сам занял его место. На дороге осталось несколько опрокинутых мотоциклов и трупов солдат.
До госпиталя ехали молча. Китцингер злобно скрежетал зубами.
На