Они смотрели друг на друга. Вокруг и над ними слышались обычные звуки, которые издает судно в гавани. Шум самой гавани проникал в маленькое окно. Кто-то пронзительно хохотал. Кто-то другой долго кашлял. А здесь слышалось лишь их тихое дыхание. Она прислонилась к его плечу. Она даже не помнила, делала ли это когда-нибудь раньше, с кем бы то ни было, с тех пор как покинула дом. При этой мысли она выпрямилась. Тогда он прислонился к ней, тоже всего на секунду.
– Ты уверен? – спросила она.
Рафел кивнул:
– Я не хотел, чтобы он терял время, отмеряя дозу. И еще я подумал, что он, возможно, испугается, попытается увильнуть от выполнения задачи, использует слишком маленькую дозу, а потом заявит, что яд не подействовал. Он мне сказал, что никогда еще никого не убивал. Убить бывает трудно. Поэтому я сказал ему, что понадобится весь флакон.
– А это не так? Весь флакон был не нужен?
– Нет, – ответил Рафел. – Не нужен.
Светлейший Керам аль-Фаради, сын великого халифа и сам вот уже десять лет халиф Абенивина, все еще пребывавший в самом расцвете сил, к вечеру того же дня испустил последний вздох.
Он так и не проснулся на том диване, где лежал.
Перед его кончиной проявились некоторые симптомы. Прикладывая ухо к обнаженной груди халифа, лекари отмечали, что дыхание его становится все более поверхностным, а сердцебиение замедляется. Они не сумели назвать возможную причину этого. Или, что важнее, предложить эффективное лечение. Кровопускание не поможет, с этим все согласились. Они прикладывали холод ко лбу и к ногам халифа, потом перешли на нагретую ткань. Один лекарь неуверенно предположил, что сказитель применил какое-то колдовство, вызвал джинна – это было бы неописуемое злодейство. В дыхании халифа не обнаружили признаков яда, но отметили, что вино было налито в два бокала и один из них выпит до дна.
Визирь, решительный ибн Зукар, уже приказал начать в городе охоту на утреннего посетителя. Сперва было неясно почему. В то время казалось, что халиф просто отдыхает (возможно, устав от усилий на диване, хотя никто этого не произнес). А сказителю разрешили уйти – сам визирь разрешил. Но лекари не вмешивались в дела двора. И они также не знали того, что знал ибн Зукар: что халиф в то утро надел свой любимый зеленый «Бриллиант Юга».
Приказ найти этого человека не имел объяснения. По крайней мере, визирь, считавший, будто знает, что сделал вор – которого он сам пригласил сюда, оставил наедине с халифом, а потом отослал прочь, – его не предоставил. Такая последовательность событий не позволяла предположить, что он сохранит жизнь после вечерней молитвы или после любого другого момента, когда проснется халиф.
Однако халиф не проснулся. А потом халиф умер.
Лекари, полные ужаса, сообщили об этом ибн Зукару, упав на колени и упершись лбами в ковер. И тогда для визиря Абенивина наступил момент – как иногда случается в жизни, – когда необходимо действовать