И не то чтобы я их совсем-совсем не понимала: пошел мужик между севом и сенокосом поработать на моих производствах, вернулся сытый да с деньгами в узелке и начал дивить рассказами про странную барыню, приходить к которой было боязно, а расставаться не хотелось.
Впрочем, общий тон слухов был глуховат, мои денежные удачи затмевали все. По осени в нынешнем, не особо хлебородном году, как пить дать, потянутся соседушки в гости – задарма чужих харчей поесть, на диковинки поглядеть. Урожай-то поторопились продать еще с поля, потом подсчитали остатки в погребах и амбарах и поневоле ощутили себя Плюшкиными: корки беречь стали.
Ну, а кто сытый, тот с иным прицелом: денег занять. Под расписку, знамо дело. Тут так принято.
А я еще посмотрю, кому одалживать, а кто и обойдется. Злые языки надо укорачивать – это первое. А второе, нынче с долгами при желании заимодавца строго. Можно те расписки в присутствие отвезти и предъявить к оплате. Тогда на имущество должника наложат арест.
И есть у меня на примете пара имений, где крестьян уже ветром шатает оттого, что барин пьет да лютует не по делу. Сейчас-то, на пару месяцев, беда отойдет, осенью, как говорят, и у воробья пир. А потом пойдут мужички побираться еще до Рождества.
А барин свое кровное имение-то не продает, только закладывает. Вот и способ прибрать к рукам, округлить собственные владения.
Нечестно? А почему? Денег я дам, не пожадничаю. И людей, на которых смотреть страшно и совестно, глядишь, потихоньку вытяну. Если у меня есть ресурс – надо его по делу применять. К общей пользе.
Тут-то и случилась неприятность, подтвердившая мои худшие предположения.
Глава 7
Архив моего покойного геройского супруга, а проще говоря, пачка конвертов с письмами, имел незавидную судьбу. Только я собиралась усесться за него всерьез, происходило нечто отвлекающее.
Вечер, вроде бы самое подходящее время для неторопливого чтения у свечи, когда если кто и мешает, так это не заснувшая осенняя муха. В день прибытия, точнее под конец дня, было не до писем. А назавтра, едва я зажгла свечу, в комнате послышался шорох, легкий топот босых ног, и я сразу догадалась, что это за визит.
– Маменька, сказ-ку, – потребовала Лизонька, а Зефирка просто дернула меня за халат.
По дурной привычке, сохранившейся и в XXI веке, не говоря о XIX, ребенка следовало погнать в постель. Но я вспомнила, как падала без ног каждый вечер на ярмарке. Особенно под конец, когда приключение догоняло приключение. Малая перешла в ту стадию заброшенности, когда заводят вымышленных друзей. Тут, к счастью, появилась Зефирка. Однако все равно наилучшая псина маму не заменит. А я и сказки на ночь задолжала, страшно подумать сколько, и обычное общение.
Так что тот, компенсационный вечер провела в детской. Поэтому решила добраться до писем днем. Сейчас-то что меня отвлечет? И не удивилась, услышав стук в дверь.
– Эмма