– Ну это смотря что называть вареньем, – ответила Света.
– Ну, если любую хуйню подгонять под варенье, то и говно в унитазе станет им.
– Ну мы же за столом, зачем такие мерзости говорить?! – выругалась Саша.
– Извини, – сказал ей я. – Варенье есть варенье, а уваренная, разъёбаная сахаром шоколадная хуита-поебота есть уваренная, разъёбанная сахаром шоколадная хуита-поебота.
– Бля, ладно, окей, ты прав, – сказал Марк и взялся за свою голову, закинул её назад и тяжело выдохнул. – Шоколадная хуита у нас ещё есть?
– Нет, я же сказала… – ответила Саша.
– Надо в магаз сгонять, но чё-то я вообще не хочу, – сказал он.
– Да никто не хочет, я думаю. Да пускай, один день не поешь это. Здоровее будешь, – ответила она.
– Здоровее буду… – задумчиво повторил он, надул щёки и похлопал ладошками по столу. – И умнее, зная, что шоколадное варенье невозможно и его не существует…
Саша сделала чай и подала его мне.
– Ой, я же забыла спросить какой тебе… – она виновато обратилась ко мне.
– А какой ты заварила? – спросил я.
– Обычный чёрный.
– Вполне подходит, спасибо.
Она улыбнулась и обратилась уже ко всем:
– Ну что? Что-нибудь кому-нибудь интересное снилось?
– Нет, – сухо ответила Света.
– Возможно, но я не помню, – ответил Марк. – А тебе?
– Да какая-то непонятная помесь из событий дня в типичном бредовом исполнении сна, – сказала Саша и посмотрела на меня: – А тебе?
Из всей своей ночной сонной жизни я помнил лишь момент, где обнимаю мать Марка с явным сексуальным влечением к ней. Это был короткий момент, который, сомневаюсь, что вылился в полноценный сон. Но помню я только его. И, наверное, рассказывать такое не следует. Врать я не люблю, даже тем, кто, возможно, объебал меня против моей воли, поэтому ответил:
– Да ну. Сны обычно интересны только тем, кому они снятся. А слушать их неинтересно. Мне однажды, когда я был ещё в младших классах, друзья так и сказали. Ну, что-то типа этого. Или спросили они что-то по этой теме… Типа… Они спросили, мол, почему я думаю, что им интересно слушать про мои сны. Что-то в таком духе. Когда я рассказывал свой сон. Они потом сказали, типа, ты рассказывай, но просто почему ты думаешь, что нам интересно. Это было немного обидно, потому что я, вроде, не так уж и часто про сны рассказывал им.
– Это, конечно, не очень приятно такое услышать, – сказала Саша. – Но мне вот интересно.
Ну, тут уж ничего не поделаешь, придётся что-то рассказать. Она не уточнила, что сон должен был присниться сегодня. Думаю, полу-сновиденческое видение, которое смазалось за долгий срок хранения в памяти, освежённое сейчас, вполне может быть замаскировано под сон и сойти под её запрос. Не совсем ложь, скорее… Проявление благой изворотливости.
– Ну…