– Направо по коридору,– подсказал охранник уже из внутренних динамиков, и я понял, что камер тут понатыкано больше, чем ползает клопов у нас в казарме.
Кстати, о казарме. Через час вечерняя поверка, и, если не дать знать Суслику, что мы опаздываем, поднимется совершенно ненужный перед дембелем скандал.
Я прошел по коридору, увидел в конце дверь, подошел поближе и прочитал: «Не стучать. Служебный вход».
Разумеется, я постучал.
Ответа не было, и я нажал на ручку.
За дверью оказалось неожиданно просторное помещение, занятое двумя барными стойками, маленькой и большой, и огромным танцевальным залом. Этот зал был полон странного вида мужчинами, в которых я с ужасом опознал неоднократно виданных мною в Сети гомосексуалистов. Некоторые мужчины танцевали, разбившись на пары, но бо́льшая часть просто стояла, озираясь по сторонам с коктейлями в руках. Костюмы отдельных посетителей показались мне чересчур вычурными даже для такого заведения.
– Вы куда ломанулись, придурки?! – услышал я яростный шепот сзади и, повернувшись, увидел искаженное злостью лицо охранника, немолодого мужика в черной форме, смахивающей на эсэсовскую.
Мы с Гансом замерли на входе, потом я начал осторожно пятиться назад, но мне мешал мускулистый живот Ганса, упиравшийся прямо в мою тощую задницу.
– Антон, представь нам поскорее наших новых гостей! – проворковал вдруг какой-то напомаженный хмырь в костюме Арлекино, и охранник, встав передо мной и чувствительно пнув меня в бок локтем, сообщил со сдержанной гримасой:
– Господа, Василий Теркин и сержант Чонкин прибыли на наш костюмированный бал! Встречайте!
– Бля, во попали… – услышал я всхлип сзади.
– Могу и на выход проводить,– шепотом отозвался на это охранник.– Правда, вас там еще дожидаются.
– Ах, проходите, дорогие гости,– жеманно защебетал Арлекин, хлопая пухлыми ладошками, и вокруг тоже все захлопали, на удивление приветливо улыбаясь нам.
Я сделал шаг вперед, потом еще один, а потом смог даже улыбнуться разодетой толпе.
– Ну, тогда удачи вам, орлы,– услышал я прощальный смешок охранника и хлопок закрываемой служебной двери.
Я еще раз сделал «чи-из» всем сразу и обернулся посмотреть на Ганса.
Этот придурок встал у меня за спиной, расправив широкие плечи, и, презрительно выставив челюсть вперед, по-пацански четко сплевывал на пол вокруг себя, словно отгоняя злых духов. Впрочем, у них там, в Саратове, педрилы, наверное, и впрямь приравнены к нечистой силе. А вот у нас в Питере они даже маршем как-то прошлись по Невскому проспекту, и им в бубен никто из пацанов настучать не успел. Потому что толерантный у нас город, не то что этот отсталый Саратов.
– Ах, как мило… Ах, как похоже вы пародируете наше российское